Как стать контрабандистом
Шрифт:
– «Позу принять. Изделие ввести.»
– «Есть контакт!»
– «Персоналу покинуть модуль. Поехали!»
– «В который раз тебе говорю, задумчивый. Не заставляй народ ждать. У нас турист на орбите. Неразработанный. Может не справиться и улететь. Убирать-то кто будет»?
Мысли опять вернулись к санитарным ёмкостям. Интересно как они выглядят? Наверное, канистры какие-нибудь пластиковые или железные. С разными горлышками. Или
Стала наползать дрёма в размышлениях о пользе канистр для полицейских на дежурстве (ох, как крепнут смутные подозрения, что мою-то они сами уже давно оприходовали!) и необходимости выпуска методического пособия «Канисутра» для начинающих.
Очнулся я от громко захрипевшей рации. Машина стояла в кирпичном боксе под ярко светящей лампой в прямоугольном рефлекторе. Сбоку была видна внушительная железная дверь. На стене наличествовал кодовый замок с прорезью для карточки.
«Как в приличном банке», – подумал я, потягиваясь. Хмель явно стал сдавать свои позиции. Но выхлоп, кажется, только усилился, – «Внести деньги легко. Вынести невозможно. Даже владельцу».
Клоны склонили головы друг к другу.
Я нервно забубнил:
– Телепатия у клонов, однако. Чукча умный. Сам догадался. Небритый Абрамович нам постоянно голливудские фильмы крутит. Теперь и оленей только на новейших канадских симуляторах ловим.
– Выходите, – клон как-то подозрительно стал меня рассматривать, – С вами всё в порядке?
– В полном, – я вылез в открытую дверцу, покачнулся, но устоял. Стал с преувеличенным интересом рассматривать замок. Чтобы не подумали чего.
Второй клон остался за рулём. Бдеть. Или бдить?
– Вы забыли вещи, – невозмутимость в голосе клона была просто поразительной.
– Извините, – я быстро засунул руку в машину и стал шарить в поисках пакета.
– Побыстрее, пожалуйста.
– Не могу найти, – пакет куда-то завалился, а из-за яркого, но косого света за спиной, на полу в салоне было ничего не видно. Я, наконец, нащупал его под водительским сидением и с натугой, но вытащил.
Клон наблюдал за мной без всяких эмоций. Как вечный лаборант с полувековым стажем работы, который в тысячный раз рассматривает судороги туберкулёзной палочки в особо гадком дерьме17.
– Спасибо что подвезли.
– Пожалуйста, – равнодушно ответил он.
– Обратите особое внимание, что салон чист.
– Спасибо. Машину будут мыть сегодня. В соответствии с графиком. Теперь пройдите в дверь и ждите инструкций полицейского офицера.
– А вы кто? – непроизвольно спросил я, а в голове завертелось, – «Дык, мы это… маляры. Здесь стены красим».
– Мы из патрульной службы.
– Извините за беспокойство.
– Об этом информируйте судью. Мы только исполняем полученный приказ.
«Ну, точно, запрограммированный клон. У меня глаз-алмаз, не проведёшь», – отстранённо подумал я. Может
– Проходите, – клон аккуратно вытащил свою идентификационную пластиковую карточку из замка и распахнул толстую металлическую дверь.
– Только после вас, – сделав галантный жест рукой почти тожественно произнёс я.
– Согласно установленным правилам, задержанный первым проходит в помещение тюрьмы временного содержания. Офицер конвоя входит за ним и следит за соблюдением законности и отвечает за правильность оформления документов.
«Допрыгаешься, опарыш питерский, со своими дешёвыми дебилизмами», – обругал я себя мысленно, – «Его сейчас замкнёт и он свою волынку на пару часов заведёт. С такого станется».
– Извините, – я слегка поклонился этак по-гусарски, прищёлкнув пятками. Такого и ломом не прошибёшь. Я для него нечто вредоносное хоть и с речевым аппаратом. Но ещё не до конца отформатированый под местные требования.
С любопытством заглянул в проём двери, я сделал решительный шаг вперёд. Где наша не пропадала! Ввяжемся в бой, а там получим!
Что я раньше знал о тюрьме временного содержания? Эта ожидаемая гнусность найдёт свой в сердце отклик русского человека: «От сумы да от тюрьмы не зарекайся». Но за дверью предстал моему взору чистенький светлый коридор в форме буквы F.
– Застенки Фантомаса, – буркнул я себе под нос, – Посмотрим, как здесь понимают all inclusive. И всё ли будет включено. Лично проверю!
Первый правый поворот направо вёл в местную дежурку. Слева был исхристанный страдальцами «обезьянник» – мрачная камера с железной скамьёй, отделённая от прохода толстой металлической решёткой от пола до потолка. Напротив находилось застеклённое дежурное помещение с прорезанным окошком. Стекло поражало толщиной. Ещё более монументальное я видел только в Посольстве России в Хельсинки. Явно слизали с одного проекта.
Дальше за дежуркой расположились металлические шкафчики – камеры для хранения изъятого скарба и хозяйская половина. Какие-то закрытые двери. Но, очевидно, бытового назначения. Кучеряво устроились, вертухаи. Телевизоры, компьютеры. Вон и кондиционер виден. Интересно, а что за вредность им тут полагается? Лаппеенрантское особое?
Из-за двери в хозяйскую половину лениво выползли два охранника. Пожилой дедок и угрястый юнец. С детским любопытством оба уставились на меня.
– Он говорит только по-английски, – бесстрастно отрапортовал мой конвоир.
– А ещё по-русски без словаря, – неожиданно для себя выпалил я, чувствуя себя полным идиотом. Неприятно же, когда тебя разглядывают как диковинного облезиана.
– КАрашо, – с неистребимым ударением на первый слог произнёс молодой. И, сочтя это достаточным, перешёл на английский, – Всё вынуть из карманов и сложить вот в эту корзину.