Как стать никем. Апокалипсис по-питерски
Шрифт:
– Чё случилось-то? – хмуро спросил я. Мне не сильно верилось, что меня могут убить в больнице. Хотя… Морг в наличии, крематорий рядом. Удобно.
– Я, Лёша, не из оскотинившихся… Не за бабло всё, а по справедливости, понимаешь? Хотя деньги есть, связи есть, успех в спорте… а всё сам люблю делать. Вот и купил хатку. Думал – сделаю ремонт своими руками, жить приятно будет. Только электричество я не понимаю. Я лучше в тюрьму сяду, чем в щиток полезу. В тюрьме-то я точно знаю – жив останусь, а тут хуй знает. Электричества же не видно! Вот и пришёл к тебе за помощью…
Игорь
– А ты, сучара… Попросил я своих племянников, Чука и Гека, блядь, посмотреть за тобой, а ты их наебал! Увидел, что не шарят педики, и схалтурил!
На этом моменте я хотел возразить, но клиент посмотрел на меня так, что я осёкся.
– Потом последнее слово скажешь, потом. Приехал, короче, я сегодня в хатку, выгнал отдуплявшихся после пьянки племянников, разделся догола; знаешь, люблю, когда ничего не мешает. Свет-то не включал, светло на улице. Смотрю, висит люстра, провод протянут, выключатель на стенке. Всё заебцом, как и договаривались. Я полез на стремянку – люстру драить. Взялся за основание и чашку приподнял кверху.
Боец выдержал паузу, глядя мне в глаза, и продолжил тихим, сдавленным от воспоминаний о пережитом голосе.
– Тут меня как пизданёт, Алёша! Так на ринге не получал ни разу. Я крутанулся, начал падать вместе со стремянкой, снова уцепился за люстру и повис. Стремянка грохнулась на пол, а меня опять током ебашить начало. Дрыгаю ногами, верещу, как бешеный макак, говно из жопы сыпется, а из хуя молнии бьют, и дуга электрическая проскакивает. Руки разжать не могу. Пробки не срабатывают, старые, сука…
Клиент сделал ещё глоток водки, выдохнул.
– Ебашило, пока люстра с крюка не сорвалась. Я с ней в своё дерьмо и пизданулся. Только в больнице смогли отнять у меня люстру… Алёша, меня все соседи видели, понимаешь? Они ментов вызвали на крики и грохот. Дверь выломали, а я сижу голый, по уши в своём говне, держу люстру в руках, шары размером с пятак, и гукаю как младенец. Хорошо, что переломы есть, так бы в дурку сразу свезли. Мои кореша уже были тут, оставили мне пушку и поехали к соседу, что зеркалкой меня фоткал, в жопу фотоаппарат засовывать. Ёбну я тебя, дурак! Говори последнее слово.
С этими словами Игорь Дмитриевич полез в простыню и вытащил пистолет, я в них не шарю, модели сказать не могу. Выглядело внушительно. Пахло близкой расправой.
Ситуация…
– Игорь Дмитриевич, вы мне сейчас, наверное, не поверите, но я этих ваших, Чука и Гека, просил вам сказать, что не закончил работу. Я же не специально, что я, больной, по-вашему? Завтра набрал бы материалов и доделал всё. Там работы до пизды и больше! В щитке вместо пробок «жучки» стоят, проводка на соплях. Алюминий везде с медью вперемежку. Сделал, что успел, остальное на послезавтра, точнее, уже на завтра перенёс. Да и не должна люстра током бить, разве что с фарфоровыми вставками! А, у вас же с фарфоровыми…
Даже под дулом пистолета я заботился о том, чтобы клиент не поубивал своих племянников, ну и меня заодно, за саботаж первого дня рабочей смены, что привело в дальнейшем к
Клиент смотрел на меня не мигая.
Лицо его как-то добрело, что ли… Но тогда мне не удалось это узнать. Нервная судорога прошла по его телу; видимо, он вспомнил, как его пиздило током на люстре. От судороги палец нажал на спусковой крючок. Естественно, как это пишут в плохих романах: «раздался выстрел».
Пистолет не был направлен на меня; пуля пошла вверх, подрезав крепление ремней к непонятной стойке. Клиент мешком рухнул на пол и заорал. Сбежался на шум народ, побежал и я, только мимо всех – вон из этой больницы.
В ушах, как пишут всё в тех же никудышных романах, свистел ветер.
Неделю я пил, сказавшись на работе больным. Телефон не выключал, словно ждал от него решения своей проблемы. Ведь я реально думал, что за мной охотится пол-Питера. И ровно через неделю надпись «КЛИЕНТ» высветилась на телефоне ещё раз.
– Лёха, здорово! – бодро проорала трубка.
– Здравствуйте! – неуверенно поздоровался я.
– Пидараствуйте, ёбте! – передразнил меня боец. – Жив-здоров?
– Вашими молитвами, Игорь Дмитриевич…
– Не дерзи. Слушай, Гагач, окажи услугу, а? Повесь-ка ты люстру моей тёще. Сможешь?
Глава 13. Магазин и сумасшедшие
У нас замечательная страна и прекрасный народ. Главное – понимать тайные, скрытые в его глубине механизмы, на первый взгляд невидимые. А когда всё понимаешь, оно и легче становится, с людьми-то.
Потрудившись в магазине стройматериалов, я понял, что это за сила, которая движет всем вокруг. Она называется «вера». Не в Бога, нет, хотя и в Него тоже. Люди верят в атеизм, в науку, в своё право парковаться на газоне. Почувствуйте разницу: не знают, а верят. Во всё подряд, не утруждая себя анализом знаний и опыта – а по зову сердца, не сомневаясь в своём праве судить иноверцев и плевать на них. Да на всех плевать.
Однако не всё так мрачно, скорее, смешно.
Напарник Петя запил в пятницу, на работу не вышел в субботу. Я тоже запил, но вышел. Это сейчас бы столпившиеся в очереди покупатели орали: «Позовите ещё продавцов!», «Где администратор?». А двадцать лет назад стояли смирно у прилавка и жалели мучимого похмельем молодого Алексея Гагача.
А я бегал, как лайка в санях, обслуживая бригадиров, зашедших с утра за инструментом, и с ужасом ожидая «субботников». «Субботники» – это такие люди, которые проснулись утром в выходной день и решили изменить жизнь, самостоятельно затеяв в квартире ремонт.