Как стать злодеем в Габене
Шрифт:
Мистер Грей рассмеялся.
– Ну надо же! Впрочем, ничего удивительного: это ведь «Сплетня» – тамошние писаки все переврут.
Мистер Блохх оставил его замечание без внимания.
– Ходят слухи, что в городе появилась новая злодейка, – сказал он, перевернув страницу.
– Думаете она сможет ободрать крылышки Зубной Фее?
– На данный момент я уверен, что нет, – ответил Блохх. – Но, насколько я могу судить, изобретательности и злости ей не занимать.
Мистер Грей огляделся по сторонам и едва слышно спросил:
–
– Оно продвигается. И спешу вас заверить, оно продвигается с той скоростью, с какой и запланировано.
Мистер Грей нахмурился. Консьерж преступного мира был готов к этому: эти Греи все одинаковые.
– Вероятно, сейчас вы начнете выражать накопившиеся у вас сомнения касательно моей работы, мистер Грей, – утомленным голосом проговорил он.
Собеседник покачал головой, чем удивил мистера Блохха:
– Напротив. Я всецело вам доверяю.
– Тогда в чем дело?
Мистер Грей нехотя признался:
– Это очень рискованное предприятие и…
– Только не говорите, что вы решили все отменить…
– Ни в коем случае, но…
– Вы боитесь.
– Разумеется, – прошипел мистер Грей. – Это безжалостные люди, и если они прознают о моем участии…
Мистер Блохх прервал его:
– Следуйте плану, и, когда все свершится, ваше участие будет последним, о чем они станут думать.
Собеседник будто не услышал:
– Представить страшно. То, что мы задумали…
Мистер Блохх приспустил шарф на шею и сделал глоток из чашки. Его клиент поморщился, отметив почти полное отсутствие как подбородка, так и губ на выбеленном, без единой кровинки, лице.
– Хладнокровие, мистер Грей, – сказал консьерж преступного мира, поставив чашку на стол. – Все идет своим чередом: скоро все фигуры займут свои места на доске. Скоро все нужные мысли поселятся в определенной голове. Как мы и задумали…
– Мне кажется, разбросанных нами намеков недостаточно, – задумчиво проронил мистер Грей.
– Будет еще один, – уверил его мистер Блохх. – Самый главный. Те, что мы уже посеяли, уже прорастают – благодатная почва приняла их. Осталось лишь немного подождать, и тогда росток идеи прорастет. Ждите, мистер Грей. Ждите и продолжайте следовать плану. И постарайтесь не выдать себя.
Мистер Грей закивал.
– Все идет своим чередом… – продолжил Блохх, и его голова затряслась, белая кожа будто бы начала усыхать, уголки рта расширились и поползли черными трещинами к гладким впалым щекам. – Все… идет… следовать… плану… и ни один кукольный театр больше не сгорит… Шапиро нам не помешает…
– Что? – Мистер Грей ничего не понимал – его собеседника вдруг будто охватило какое-то помешательство.
– Нужно следовать плану… следовать… маятники…
– Какой еще кукольный театр? – опасливо отстранившись, спросил Грей. – Что за Шапиро?
Мистер Блохх вздрогнул: «Откуда он узнал?»
Приступ улегся. Так
– Вы о чем? – спросил он, вернув шарф на место.
– Вы сказали, что ни один кукольный театр больше не сгорит, – недоуменно пояснил Грей. – И упомянули какого-то Шапиро. Не припомню, чтобы это имя звучало прежде, когда мы разрабатывали план.
Мистер Блохх застыл. Он не помнил, чтобы говорил такое.
– Так, мысли вслух. Не обращайте внимания.
Мистер Грей поверил. Или сделал вид, что поверил. Он поднялся.
– Мне пора. Час до полуночи?
– Час до полуночи.
Мистер Грей направился к выходу. Блохх задумчиво глядел ему вслед.
«Что это было? Почему я сказал о кукольном театре? Почему упомянул этого треклятого Шапиро?»
Он отложил газету и потер виски. И тут почувствовал странное недомогание. Защитные очки сдавили голову. На миг консьерж преступного мира позабыл обо всех своих планах.
– Тише… тише… – Мистер Блохх сделал несколько глубоких вдохов – воздух едва проникал через шарф, и он снова его опустил.
«Кукольный театр… Шапиро… Как они пролезли? Как они смогли выбраться из глубин моих мыслей наружу?»
Он достал из кармана куклу Человека-в-красном, усадил ее на стол перед собой.
Думая о произошедшем в Заплатном переулке, мистер Блохх распалялся все сильнее. Почему он вообще так отреагировал на этого кукольника? Ведь дело вовсе не в зависти. Что же тогда заставило его преподать Шапиро урок?
Это на него было непохоже, почему он вышел из себя? Зачем он подкараулил Шапиро? Зачем сжег его театр и убил его кукол?
– Что произошло в Заплатном переулке на самом деле? – прошептал он, не сводя глаз с марионетки Человека-в-красном.
Кукла промолчала.
– Почему этот бездарь вдруг всплыл в разговоре с Греем? Почему он все еще не забыт, как устаревшая сплетня? Что я упустил?
Преисполненный высокомерия и фанаберии Шапиро! Как он вел представление, как он демонстрировал зрителю свое выдуманное великолепие, как наслаждался собой…
Манерник – что с него взять. Настоящий кукловод должен быть скрытником, и никак иначе: лучшее представление, лучшая постановка – та, которую нипочем не отличишь от реальной жизни. Нельзя выдавать зрителю движения пальцев, нельзя демонстрировать механизмы контроля и управления, и ни за что, ни при каких обстоятельствах нельзя участвовать в своем представлении, иначе манипулятор и комбинатор станет всего лишь очередным актеришкой на деревянной сцене. Настоящее мастерство в том, чтобы куклы не просто казались живыми, но жили по-настоящему. А манерники – эти презренные ничтожества с амбициями непризнанных актеров – занимаются тем, что день за днем выдают всем вокруг секреты ремесла. «Эй! Я ведь тоже тут! Глядите, как я отыгрываю! Правда, я тоже талантливый лицедей?! Ну же… ну! Еще ужимок? Больше кривляний?»