Как стать злодеем в Габене
Шрифт:
при непосредственном участии самого Крампуса, полуночного духа зимы».
Полли возвела глаза к небу.
– Книга про Крампуса, написанная с помощью самого Крампуса, – проворчала она. – Неслыханное самолюбие…
И тут ее раздражение сменилось недоумением.
– Постойте-ка! Гримм?!
Ей вспомнились подведенные сажей глаза, полосатые чулки и красная пелерина с капюшоном. Это не могло быть совпадением…
В голове снова зазвучал утомительный голос Партриджа:
«Совпадений не бывает, мисс Трикк».
Партридж,
– Ничего не понимаю, – недоуменно проговорила Полли. – Как вор подарков связан с Зои Гримм?
Глава 10. Железнодорожник из «Тио-Тио».
За три часа до Нового года.
Человек-в-красном. Новогодний гость. Друг-из-Тремпл-Толл. Каминник…
У него множество имен, но мало кто в самом Саквояжном районе (да и в Габене в целом) может похвастаться тем, что видел его или говорил с ним. При этом многие слышали его шаги, его старческое кряхтение, кто-то твердит, будто видел кончик колпака, метнувшийся за угол, или мелькнувшее на миг отражение в зеркале. Кое-кто даже находил следы сажи в своей гостиной, протоптанные от камина к елке и обратно.
Кое-кто из жителей Тремпл-Толл считал, что никакого Человека-в-красном не существует. Еще бы: чтобы кто-то летал над городом Новогодней ночью на санях и просто так (по доброте душевной) одаривал людей? Нет уж! Где угодно, но только не в Габене!
И все же, даже самые убежденные (на словах) скептики не лишали себя возможности надеяться. Перед тем, как отправиться в кровать, они на мгновение задерживались в гостиной, окидывали ее мечтательным взглядом, уделив особое внимание камину, и, тяжко вздохнув напоследок, шли спать. Чтобы утром, обнаружив отсутствие каких бы то ни было подарков, появившихся за ночь чудесным образом, глубокомысленно изречь: «Ну вот, я же говорил! Только наивные болваны и глупые дети верят в существование таинственных доброжелателей!»
Почти все представляли себе Каминника в виде душевного бородатого старика в длинной темно-красной шубе с пелериной и белой меховой оторочкой. В алом колпаке, большущих лётных очках на глазах, и с переброшенным через плечо огромным, бугрящимся подарками мешком… Так его изображали на коробках печенья, которое продавали на площади Неми-Дрё и в пассаже Грюммлера. Так он был описан на страницах детских сказок «Подарки господина Зимы», «Сказки о Каминнике» и «Мешок Крампуса».
И именно этот тип сейчас толокся у двери последнего вагона готовящегося отправляться поезда, позволяя себе никуда не торопиться, нарушать график и вообще вести себя с Главным Генералом Общества Железнодорожников Габена снисходительно и едва ли не пренебрежительно.
На станции Самого Главного Вокзала шел снег, то и дело звонил колокол, оповещающий пассажиров об отправлении. Раз в несколько минут скрипучий голос из вещателей советовал отправляющимся завязать шнурки или засунуть ребенка в чемодан, или вытереть сопливый нос.
– Чего уставился? – хрипло проговорило низкорослое существо с длинным носом-колом и в фуражке Паровозного ведомства, со злобой глядя на того самого Человека-в-красном. – Полезай в вагон! Поезд отправляется! Поезд отправляется!
Человек-в-красном никак не отреагировал.
–
Человек-в-красном глядел на носатого своим добрым взглядом, но тот разозлился лишь сильнее.
– Мое терпение отходит с платформы «Хвать-за-нос»! – проскрежетал он. – Садись в вагон, глупый старик, или хуже будет…
Человек-в-красном не испугался. Он продолжал все так же молча глядеть на злобного коротышку, словно потешаясь над ним.
– Говард Бек здесь командует! – продолжил носатый. – И когда Говард Бек говорит тебе, глупый старикашка, залазить в вагон, ты залазишь в вагон! Эй… – Носатый вдруг вскинул длинный острый палец вверх, словно вспомнив что-то. – А мешок-то, мешок, не проштемпелирован!
Говард Бек ткнул палец в чернильницу и оставил на мешке Каминника грязную отметину.
– Все! Теперь полезай в вагон! Мы отбываем! Мы отбываем!
Обладатель форменной фуражки Паровозного ведомства бесцеремонно схватил Человека-в-красном и засунул его в вагон: вместе с его белой окладистой бородой, лётными очками и мешком, полным подарков. А потом он закрыл дверцу вагона и переключил небольшой рычажок на трубе локомотива.
В тот же миг поезд качнулся и отошел от станции, и Говард Бек непроизвольно залюбовался им.
Ох, что это был за поезд! Вишневый, с лакированными вагончиками, с премиленьким паровозиком, с золочеными детальками и крошечными фонарями. С изящной витой надписью «Чернинг-Брамм» на боку вагончика-тендера. Говард Бек просто обожал этот поезд. А еще он обожал эту станцию, заснеженные холмы по обе стороны от путей и уходящие вдаль рельсы.
Глядя, как поезд несется сквозь зиму, Говард Бек захлопал в ладоши, отчего раздался деревянный треск, и выдал: «Ту-тууу!», имитируя при этом рукой движение машинистов, когда они тянут за шнур гудка.
– Ой… – вздрогнул Говард Бек, словно очнувшись от сна. – Снег закончился! Непорядок! Нужно больше снега!
Он схватил мешок мелко нарубленной мишуры и принялся высыпать ее над станцией и холмами, между которыми ехал поезд. Зазевавшись, Говард не заметил, как его состав, описав круг, вернулся и снова подошел к станции.
– Ой-ой-ой! – воскликнул носатый железнодорожник и, отшвырнув мешок в сторону, позвонил в колокольчик, который он взял с полки праздничных бубенцов, колокольчиков и погремушек. После чего сложил руки рупором возле рта и произнес, намеренно исказив голос: – Господа пассажиры! Поезд «Чернинг-Брамм» прибывает на платформу «№ 7»! Не забывайте ваши чемоданы! Иначе они достанутся мне! Хи-хи…
«Тио-Тио. Лавка игрушек миссис Фрункель для хорошо воспитанных детей» была закрыта.
Новогодний вечер плавно перерастал в предновогоднюю ночь. На улице усилился снегопад.
Ровно в девять часов, и ни минутой позже, миссис Фрункель закрыла книгу учета, лично погасила везде свет, выключила граммофоны и заперла лавку. И тогда, дождавшись, когда шаги строгой хозяйки магазинчика стихнут, а эхо от веселых карнавальных мелодий сгинет, в «Тио-Тио» пробрался Говард Бек.
Говард Бек был маленьким, шустрым и юрким (издалека его часто принимали за ребенка), и ему ничего не стоило пролезть в щель, или в крошечное окошко, или забраться куда-нибудь по трубе.