Как стать злодеем
Шрифт:
– Так может мне нарушить традицию? – съязвил сын.
– Ты смеешь мне угрожать?!
– А что если да!
– Ах, ты… – Мистер Грин схватил со стола тарелку и уже собирался в порыве гнева метнуть в сына, как вдруг, словно гром среди ясного неба, раздался голос миссис Грин:
– Молчать! Оба!
Казалось, что на следующую минуту время в зале остановилось: мистер Грин застыл с тарелкой в руке, Генри, приготовившийся принять удар семейного фарфора, прикрыл лицо руками, и даже огонь, доселе ярко полыхавший в камине, как будто
– Генри, присядь, – наконец сказала миссис Грин, и Генри немедля послушался. – Ты тоже, Маркус. Можешь сесть.
Мистер Грин, всё ещё пребывающий в оцепенении, не сразу последовал примеру сына, и, только когда жена повторила своё разрешение, опустился на стул.
Выждав ещё немного, пока с лица мужа сойдёт багровая краска и все успокоятся, миссис Грин заговорила холодно и отчётливо:
– Генри, наконец наступил тот день, когда мы с твоим отцом можем сказать, к чему так долго тебя готовили.
– Скорее заставляли, – еле слышно пробурчал сын.
– На протяжении многих лет мы передавали тебе знания, которые безусловно сыграют свою роль в твоих будущих злодеяниях. Ни слова! – быстро скомандовала миссис Грин, видя, как сын уже раскрыл рот, чтобы возразить. – Эти знания очень ценный груз для тебя, в первую очередь потому, что тебе крупно повезло родиться в семье потомственных злодеев и не пришлось всё постигать самому, как это делают злодеи-самоучки. Но, к сожалению, мы не способны в полной мере подготовить тебя к трудностям, с которыми ты можешь столкнуться нос к носу, не способны дать тебе больше, чем имеем. И поэтому через месяц тебе предстоит отправиться в Селтфосс и проходить дальнейшее обучение там.
– Куда мне предстоит отправиться? – переспросил Генри.
– В Селтфосс, – невозмутимо повторила мать. – Это университет для злодеев. Один из лучших в мире. И лучший в Европе.
– Для злодеев? Почему-то раньше вы мне не говорили, что такие существуют.
– Между прочим, в Селтфоссе учился твой дед, – вставил мистер Грин ни к селу, ни к городу.
– Существуют. Просто мы считали, что до сих пор тебе не следовало этого знать. Лишний скандал нам был ни к чему, понимаешь?
Генри чувствовал, как внутри у него вновь зарождается неистовый ураган, желающий вырваться на свободу всплеском буйных эмоций. Но пронзительный взгляд матери не позволял ему этого сделать.
– Я никуда не поеду, – процедил он сквозь зубы.
– Не тебе это решать! – не выдержал мистер Грин.
– Маркус, держи себя в руках. Не забывай, тебе вредно много нервничать. Я удивляюсь, как на тебя ещё не нашёл приступ мигрени?
– Она уже со мной, – ответил муж. – Чувствую, как голова раскалывается всё сильнее. Но сейчас это не важно, мы собрались обсуждать тут не мою мигрень. Могу и потерпеть.
– Итак, Генри, твой отец прав: у тебя нет выбора. Через месяц ты отправишься в Селтфосс. Всё, что необходимо – форменный плащ и новый коммуникатор, мы тебе уже купили.
Вынесенный матерью вердикт казался Генри окончательным и бесповоротным. Неужели ничего нельзя изменить? Неужели нет никакой лазейки? Парень уже готов был смириться со своей будущей участью, как вдруг его осенила блестящая и, по его мнению, спасительная мысль.
– А как же вступительные экзамены? Я их нарочно завалю и тогда меня не примут. Ха!
– Мне нравится твоя находчивость, Генри. Однако, Селтфосс – это не какой-то там университет для свежезавербованных сторонников зла. Селтфосс – университет исключительно для потомственных злодеев и прислужников, чья верность тёмной стороне проверена поколениями. Это университет для элит, и ты туда зачислен ещё с самого рождения. Тебе не придётся ничего сдавать.
Генри совсем поник. Он больше не знал, что возразить, как выпутаться из навязанного положения дел.
– Я ненавижу вас, – тихо произнёс парень, переведя взгляд к себе в тарелку и сжав кулаки. – Всегда всё за меня решали и не оставляли права выбора. Лучше бы этот дом вместе с вами провалился в преисподнюю.
– Если тебе станет легче: ты не увидишь его и нас до следующего лета, – сказала мать.
– Чтобы потом провести его взаперти, как, впрочем, и последние два года? Без права выйти?
– В том, что последние два года мы запрещаем тебе покидать пределы нашего особняка, только твоя вина, – сказал отец, указав на зелёную шевелюру сына, состоящую целиком из листьев. – Если бы не твои выкрутасы…
– А зимой? К зиме листья опадают, да и вообще я мог ходить в шапке. Никто ничего не заподозрил бы.
– Люди и так подозревают нас в нечистых делах, уж я слышал, что про нас поговаривают горожане. И с каждым годом их подозрения усиливаются. Порой я подумываю: не пора ли нам переезжать на новое место?
– А если люди вдруг узнают кто ты… – подхватила мысли мужа миссис Грин. – Если увидят твой облик, тогда нас точно раскроют. Поэтому мы решили не рисковать и посчитали, что так будет лучше и для нас, и для тебя.
– Да вы ни черта на знаете, что лучше для меня! Ни черта! – выкрикнул Генри и, выйдя из-за стола, на этот раз твёрдо направился к выходу из зала.
– Стой! – окликнул его отец, но было поздно: дверь громко хлопнула, дав понять мистеру Грину, что сын более не намерен продолжать разговор.
– Нет, ну по-твоему, это нормально, Жавотта? Мы столько для него сделали, столько приложили усилий, а он ещё чем-то недоволен. Порой мне кажется, что он вовсе не мой сын.
– Маркус, не говори ерунды, – ответила супруга. – Просто он в своё время насмотрелся телевизора и решил, что может обрести сверхспособности, как у героев.
– Чёртово телевидение… Мы ему тысячу раз повторяли, что для злодея это невозможно. Только человек с чистой душой, человек готовый служить добру и бороться против зла способен получить сверхспособности. А он…