Как тестируют в Google

Уиттакер Джеймс

Люди, которые были в курсе моего увольнения, потратили уйму времени, отговаривая меня. Тяжело было уходить из компании, в которой нравилось работать. Трудно было расставаться с людьми, с которыми работал вместе годами. Я чувствовал себя ужасно в связи с уходом, и мне не хотелось повторно обдумывать мое решение. Мне нравится Microsoft, и я уважаю инженеров, которые здесь работают. На самом деле меня действительно могли отговорить от перехода, но я очень хотел работать в Google и в то же время не хотел давать коллегам возможности повлиять на мое решение.

— Почему? Что такого в Google так сильно тебя привлекало?

Джеймс: Знаешь,

это может прозвучать странно. Я начинал как профессор-консультант, потом открыл свой бизнес и успел попробовать все, кроме работы в большой компании. И раз уж я решился на работу в большой компании, пусть она будет самой большой! Чем больше, тем лучше! Чем круче работа, тем лучше! Чем больше аудитория, тем интереснее! Я хотел понять, насколько успешным я могу стать в отрасли, так почему бы не проверить это в лидирующей компании? Так я оказался в Microsoft, а потом в Google. Я хочу работать в больших компаниях и выбираю из них лучшие.

Но самый сильный аргумент — это репутация Google как компании с самой крутой организацией тестирования. Это меня покорило. Долгое время это звание принадлежало Microsoft, но Патрику Коупленду удалось его отбить. Я решил, что самое интересное место работы для тестировщика — это Google.

Собеседования только подкрепили мое мнение. Я встречался с Патриком Коуп­лендом, Альберто Савоя, Брэдом Грином, Шелтоном Маром, Марком Стрибеком и многими другими. Наши разговоры были потрясающими. Мы с Альберто изрисовали целую доску во время интервью. Только потом он заметил, что забыл задать мне необходимые для собеседования вопросы. С Шелтоном мы разошлись во взглядах, но он настолько уважительно принял мое мнение, что это произвело на меня большое впечатление. Сейчас мы соглашаемся с ним гораздо чаще! А Брэд? Он был крут. Во время собеседования на нем не было обуви (а это был февраль), и это только добавило нашему разговору непринужденности. Марк большую часть собеседования уламывал меня перейти в Google. Атмосфера просто-таки фонтанировала идеями. У меня голова шла кругом.

Признаюсь, после всех собеседований я был утомлен. Помню, я упал в свою машину и думал, что нашел лучшую компанию, но хватит ли мне сил, чтобы здесь работать? Я не был уверен, что смогу внести ощутимый вклад в общее дело. Это все пугало меня, это все было за пределами моей зоны комфорта. Но я люблю сложные задачи, и дух соревнования пересилил мой страх. Кому нужна легкая работа?

— И мы оправдали свою репутацию?

Джеймс: О да, работа оказалась непростой. Но я думаю, вопрос скорее об увлеченности? Честно говоря, и в Microsoft хватает умных и увлеченных тестированием людей. Разница в том, что в Google проще реализовывать свои увлечения. Мы с Альберто никогда не числились в одной команде, но легко работали вместе в «двадцатипроцентное» время. С Брэдом, например, мы до сих пор работаем вместе над средой разработки и автоматизацией баг-репортов (Брэд через Google Feedback, я через BITE). Google хорош тем, что дает возможности для такого сотрудничества и поощряет это.

— Мы работаем с тобой в Киркленде и заметили, насколько отличается темп твоей здешней команды и ее общий настрой. В чем твой секрет?

Джеймс: Да, сейчас в Киркленде дела идут гораздо лучше, но это не только моя заслуга. Частично дело в критической массе правильных людей. Как раз перед моим приходом наняли много талантливых специалистов, и за первые несколько кварталов наш штат тестировщиков стал в четыре раза больше. Я смог строить большие команды и объединять людей, занимающихся похожей работой, даже если они работали над разными продуктами. Теперь вместо одного тестировщика в команде разработки появилась группа специалистов, которые сотрудничали друг с другом и делились идеями.

Такая схема творит чудеса и с настроением команды, и с ее производительностью.

Так как у меня было достаточно людей, я смог снять ветеранов вроде вас двоих с текущих проектов, заняв более серьезными задачами. Джефф тогда занимался реализацией очереди предварительной отправки для Google Toolbar, а Джейсон тестировал Google Desktop. Какое глупое использование ваших талантов! Поделюсь секретом хорошего менеджера: подберите каждому человеку идеальную для него задачу — и ваша работа сделана. Люди счастливы, и проекты делаются лучше. Правда, эта роскошь стала доступной только благодаря тому, что к моему приходу набралась критическая масса сотрудников.

Еще один плюс большого количества сотрудников — стало больше людей, которые могут тратить свое «двадцатипроцентное время» на эксперименты. Мне удалось собрать команды на несколько рискованных проектов. Мы начали с инструментов и опытов, которые не имели отношения к выпуску программных продуктов, скорее мы просто делали то, что нам было интересно. Оказалось, что ничто так не воодушевляет тестировщиков, как разработка инструментов. Честно говоря, наверное, это самая приятная часть работы. Наверное, в душе я больше разработчик инструментов, чем тестировщик.

— Что тебе больше всего нравится в организации работы Google?

Джеймс: Командная игра. Я твержу об этом кандидатам, когда хочу убедить их работать у нас: тестировщики рапортуют тестировщикам и сами определяют свою судьбу — это то, что я больше всего люблю в Google. Тестировщики сами нанимают сотрудников, сами проводят собеседования, сами решают, кого повышать. ООН признала нашу Республику Тестирование независимым государством!

В нашей стране нет формального подчинения. И еще одна тому причина — дефицит тестировщиков. Ни одна команда разработки не получит себе тестировщика просто так, его нужно заработать. И тестировщикам приходится постоянно изобретать короткие пути. Нас настолько мало, что нам нужно все хорошо приоритизировать. Нам нужно постоянно улучшать автоматизацию, учиться договариваться с разработчиками. Дефицит способствует оптимизации. Пат многое сделал правильно, но дефицит, на мой взгляд, это одна из вещей, которые сильно повлияли на культуру.

— Долго ты привыкал к культуре Google? Ведь ты пришел из Microsoft, где не было централизованной организации тестирования?

Джеймс: В начале моей работы Пат Коупленд дал мне два совета. Первый — просто изучи обстановку. Это было критически важно. Нужно время, чтобы разобраться в том, как работает большая компания. Чтобы успешно работать в Google, нужен другой набор навыков, не такой, как в Microsoft. Так что первые пару месяцев я следовал совету Пата — только слушал и задавал вопросы. Кажется, я даже продлил себе период адаптации на пару недель.

— А второй совет?

Джеймс: Да, извини, увлекся. Иногда Пат говорит умные вещи, и, кажется, мне попалась как раз такая. Второй совет мне совсем не понравился, но оказался еще полезнее первого. Пат отвел меня в сторонку и сказал: «Слушай, парень, я знаю, что у тебя есть репутация за пределами Google, но внутри ты еще ничего не сделал». Пат — человек прямой, и в разговоре его сложно понять неправильно. И я осознал — Google не было дела до того, чем я занимался до прихода сюда. Чтобы состояться именно здесь, я должен сделать что-то внутри компании. Нельзя заслужить уважение в Google, просто прогуливаясь и насвистывая. Пат предложил мне взяться за большой проект и удачно завершить его, да еще и так, чтобы это было заметно. Я выбрал Chrome и Chrome OS и стал там первым менеджером по тестированию. Проект был выпущен, и я передал его одному из своих ребят.