Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству
Шрифт:
— Мне нужно свериться со своим ежедневником.
Я знаю, что Пердите вовсе не хочется быть моим другом. Ей хочется поковыряться у меня в мозгу. Школьные инспекторы сейчас особенно отмечают креативность. А Пердита женщина хоть и основательная, но с весьма проблемным воображением. Увидев как-то художества моих ребятишек на стене, она выразила лишь снисходительное любопытство, хотя прекрасно знала, что именно за это творчество я получила «отлично» в итоговом отчете инспекции.
До галереи Ханны я добралась совершенно вымотанная — беседами с каждым из тридцати
При входе в галерею я скинула спортивные тапки и обрекла ноги на пытку высокими шпильками, которые принесла с собой в пластиковом пакете. И покуда я балансировала на одной ноге, вцепившись в плечо провонявшего стероидами охранника, из галереи доносилось журчание голосов — и еще смех, такой наигранно театральный и сочный. Я заглянула в окно и беззвучно застонала.
Надо признать, я не особо в ладах с элитарной публикой. Однажды Ханна взяла меня на лисью охоту, устроенную одним из ее клиентов, но все кончилось весьма плачевно: мои сапожки запутались в стремени, я шлепнулась в куст терновника, и вдобавок меня покусала охотничья собака. Да, лиса не выжила, но лишь потому, что хохотала так сильно, что померла от смеха.
Я потолкалась по залу, делая вид, будто изучаю картины, хотя на самом деле тайком поглядывала на Лиз Хёрли, Мика Джаггера, Элтона Джона и еще одного толстяка-киномагната, которого Джаз всегда описывала как «человека, питающегося шоу-бизнесом». Носы их были задраны так высоко, что я не удивилась бы, выкатись сейчас из каждой ноздри по куколке-официантке с тележкой.
Кроме богемы в зале болталась вездесущая клика так называемых аристократов — крепкие, энергичные старцы со своими женами-страдалицами; их любовницы; их слегка эксцентричные старшие сыновья-кокаинисты, только-только из реабилитационных клиник. Ханна ублажала всех и вся, пытаясь втюхать картины из своих последних находок. Хорошее искусство — в кошельке зрителя. Не сомневаюсь, что именно по этой причине Ханна выкачала жир из ягодиц и закачала в губы: ведь «целовать задницы» — часть ее профессии.
Я пожалела, что Рори нет рядом: сейчас мне как никогда требовалась поддержка. Но муж терпеть не может современное искусство. Он наотрез отказался идти смотреть на дохлых акул в формальдегиде, считая, что дохлая акула — это не objet d'art [32] , а всего лишь заплесневелая рыбная палочка.
Не привычная к высоким шпилькам, я мучительно семенила среди гостей, озираясь в поисках Джаз.
— Не правда ли, это творение обращается к дикому зверю, сидящему в каждом из нас? — спросил меня какой-то мужик в платье.
32
Предмет искусства (франц.).
Спасите! Мне необходимо найти Джаз, и как можно быстрее. Хотя бы потому, что я единственная из гостей, кто не говорит по-дизайнерски.
Лаская бокал шардоне, Джаз сидела на ступеньках в траурном
— Извини, милая, я опоздала. Как тут? Ты маммограмму сделала? Как все прошло?
Я присела на ступеньку ниже.
— Ну, они заталкивают твои сиськи в блендер и стискивают так, что мозги лезут из ушей, но по части боли это не сильнее, чем обычный среднестатистический развод.
Такие комментарии нужно обходить на цыпочках и как можно осторожнее, словно спящую анаконду.
— А врач? Что сказала врач? Нашла она что-нибудь?
— Она нашла опухоль — по виду злокачественную. Я тут же сделала биопсию. Результаты через неделю.
— О боже. Я уверена, Джаз, там ничего страшного. Возможно, это просто киста. — Я старалась говорить спокойно, но сердце гулко колотилось о поддерживающий бюстгальтер. — Стадз тоже ходил с тобой?
— Как же. У него в голове сейчас совсем другое уплотнение. Жирный комок земли на обрюзгшей талии Европы, интересующийся исключительно пятизвездочными связями на стороне, известный также под именем Франция.
У Джаз явно была куча времени поработать над фразой. Я сочувственно стиснула лодыжку подруги:
— Надо было позвать меня, солнышко.
Джаз пожала плечами:
— Я-то, дура, надеялась, что хотя бы в последнюю секунду до него дойдет, что жена важнее доклада в ЮНЕСКО. Неудивительно, что я заболела раком. Нет ничего опаснее для здоровья, чем несчастливый брак.
Я как раз подыскивала ответ, когда появилась Ханна. В оранжевом бархатном платье и бирюзовом тюрбане, она, как всегда, удачно сливалась с задним планом.
— Вот вы где! — Опершись туфлей от Джимми Шу на нижнюю ступеньку, Ханна придирчиво осмотрела нас снизу доверху. — Кассандра, ну как так можно? Как низко нужно пасть, чтобы покупать всякое тряпье, когда я постоянно предлагаю тебе свои шмотки?
Девиз Ханны: «Если платье тебе идет, бери не задумываясь — как минимум в четырех цветах».
— А где Стадз?
— Выступает в ЮНЕСКО. Якобы. Он приедет сюда прямо с вокзала.
— Этот человек работой себя в гроб загонит.
Джаз пожала изящным обнаженным плечиком:
— Что ж. Все мы рано или поздно там будем.
Я пыталась взглядом дать Ханне понять, чтобы прикусила язык.
— Что? — страдальчески сморщилась она. — Что я опять ляпнула?
И посмотрела на нас с таким неподдельным недоумением, что Джаз не выдержала и расхохоталась.
— У меня опухоль молочной железы, — объявила она. — И я развожусь с мужем.
Если бы Ханна могла вздернуть бровь, она бы обязательно так и сделала, но благодаря ботоксу мы получили лишь едва заметный трепет ресниц, обозначавший огорчение.
— Опухоль? Черт. И ты еще куришь?! — Ханна выдернула у Джаз изо рта сигарету, которой та якобы собиралась затянуться, и вдавила в пепельницу. — А развод? Тебе нельзя разводиться. Ни в коем случае. Ты о Джоше подумала? Какой пример ты ему подаешь?
Джаз демонстративно зажгла новую сигарету.
— Быть примером для подростков — значит лишать себя прелестей зрелого возраста. Разве не так?
Безупречно наманикюренные руки Ханны уперлись в сидящие на диете Аткинса бедра.