Как узнать принца?
Шрифт:
– Я скажу. Скажу, не смотри на меня так. Сегодня скажу. Или завтра.
– Майкл!
– Сегодня. Клянусь.
***
– Майкл?
– Что, птица?
– А откуда у тебя этот шрам на груди?
– От верблюда.
– Я серьезно. И еще тот... ну там, где сейчас не видно... Ты какой-то битый весь.
– Били много, вот и битый.
– Хулиган?
– Нет. Хулиганом не был. Не довелось. Солдатом был, спасателем был, проводником в джунглях был, а вот хулиганом не был.
– Ну и
– Давно. В двадцать лет завербовался в Иностранный легион.
– Так ты был наемником?
– Ну да. Немножко. Две войны всего. В Африке и еще в Африке.
– Ты тогда захотел бегать с масаями?
– Нет, тогда я хотел в основном от них удрать. Но Африку полюбил именно тогда. Не прыгай у меня на животе, это не трамплин.
– А ощущения похожи.
– Сейчас ты допрыгаешься, и у меня начнутся совсем другие... ощущения!
– Нельзя, люди смотрят. А кем ты еще был?
– Да всеми понемножку. Конюхом на ипподроме, нырял с аквалангом, пожарным был, даже в больнице немножко работал...
– Это там ты научился так хорошо за больными ухаживать?
– Гм... нет. Это, видишь ли, была психболь-ница. Там требовались крепкие ребята с железными нервами и без моральных принципов. На тот момент я вполне подходил. Но проработал недолго. Всего три месяца.
– Майкл? А почему ты так много всего успел, а некоторые за всю жизнь ничего не успевают? От чего это зависит?
– Наверное, от характера. Еще от семьи. Мне всегда хотелось что-то доказать. Что я самый сильный, самый ловкий, самый умный, что в десять лет могу то, чего другие не могут в двадцать... Глупость, конечно, но с возрастом это не прошло. Зато мир повидал.
– И все умеешь! Правда, Майкл, я думаю, нет того, чего ты не можешь. Это же замечательно. Все эти лорды и пэры тебе в подметки не годятся!
– Гм... Понимаешь, они тоже разные бывают, лорды и пэры...
– Насмотрелась я на них, хватит. Нет, Ви и сэр Эгберт хорошие люди, но ты сам понимаешь, о чем я. Мы для них все равно из другого мира. И не спорь. Мы и есть из другого мира.
– Сью, ты сноб!
– Нет! Я же их не осуждаю. Просто... когда с детства все есть, не к чему стремиться. Разве Ви так уж мечтала об этом круизе? Да она в них с детства шастает, мир видела вдоль и поперек. А для меня это событие. На всю жизнь память. А ты? Разве какой-нибудь герцогский сын по доброй воле наймется в солдаты? Или конюхом на ипподром?
– Ну, вообще-то...
– Нечего говорить! Ты их защищаешь исключительно назло мне. Да ну их в болото. Пошли купаться?
– Сью...
– Что, Майкл?
– Я тебя люблю.
– А меня без тебя просто нет...
***
– Дядя Эгберт, я не знаю, что делать. Я пытаюсь навести ее на разговор, а она не желает слушать.
– Майк, сынок, я рекомендую старый солдатский метод. Говоришь
– Я не успею. Она убьет меня раньше.
– Прекрасная смерть. Но она не убьет. Она тебя любит. Не знаю, за что, но любит без памяти. Уж поверь моему опыту. Я трижды был женат, всегда по любви.
– Дядя Эгберт, а если все оставить до прибытия, а там я ее сразу повезу в наш дом в Лондоне...
– Вот этого не надо. В Вест-Энде свой кодекс чести. Это ее оскорбит еще больше. Малыш, слушай старших. Запомни алгоритм: говоришь, хватаешь, прижимаешь, покрываешь... Осечки не будет.
***
– Добрый вечер, моя дорогая! Вы стали совсем красавица. Такая загорелая, веселая!
– Здравствуйте, леди Уимзи. Извините, я ищу...
– Неразлучны, совершенно неразлучны! Прелесть. То-то радость будет старику.
– Вы имеете в виду...
– Ну, разумеется, я про отца вашего Ромео. Хотя он у вас, скорее, Отелло. Так отделать беднягу Фоулса... то есть, я хотела сказать, этого негодяя. Да, а вот старик будет рад. Да и кто не рад? Все-таки ваши фамилии связывает такая давняя и славная история. Всего одна война - но какая! И столько браков - но каких!
– Леди Уимзи, я не совсем понимаю, какая война?
– Ох, душечка, ну Алой и Белой Розы, разумеется! Йорк против Ланкастера! Ах, прелесть, как люблю романы про те времена. Такая любовь, такая страсть, такие мужчины... Вы что-то бледненькая. Вон идет ваш баронет, а я-то, дура, приняла его за хулигана...
– Да уж. Я тоже хороша. Пойду посижу. Не говорите ему, что видели меня...
***
Сью заперлась в каюте до вечера, а на стук не отвечала. На ужин она не явилась, Майкл выходил из себя, а Вивиан тревожно хмурилась. После ужина Майкл поспешил к себе в каюту. Войдя, он остолбенел.
Сью сидела посреди каюты на стуле, очень прямо, и смотрела на него. Драные на коленках джинсы, футболка, бело-розовые смешные кроссовки, бандана на голове. Огромные сухие глаза, стальные, безжалостные и безрадостные.
– Птица, куда ты пропала? Я тебя обыскался.
– Трахаться хотелось?
– Что? Ты чего, Сью?..
– Ничего. Просто спрашиваю, зачем искал. Больше вроде незачем.
– Сью, что случилось?
– Ничего не случилось. Англии берег родимый стынет вдали за кормой. Вернее, перед носом.
– Ну да, но я не понимаю...
– Я тоже не понимаю. Не понимаю, почему голубая кровь дает право унижать и обманывать других людей. Не понимаю, почему швея или кузнец, проработавшие всю жизнь не разгибая спины, хуже, чем ленивые олухи с родословной длиною в километр. И еще я не понимаю, как ты, на себе испытавший столько всего в жизни, мог оказаться таким же ограниченным, тупым, лживым и себялюбивым придурком!