Как в одном поселке
Шрифт:
"С сегодняшнего дня все жители поселка Волово стали акционерами Закрытого Акционерного Общества "Фонтан". На собранные средства предполагается построить цех по разливу воды, обладающей необыкновенными свойствами".
– И это все?
– вздернув брови, удивленно спросил Ксафан, ознакомившись с ее наброском и думавшим ранее, что предмет его обожания, занимая такую должность, должен изъясняться со своими читателями в более захватывающей тех форме.
– А что еще можно написать по этому поводу?
– поинтересовалась она, недоуменно пожав плечами.
– По этому поводу - можно вообще ничего не писать, - тут же встрял в разговор Купидон, прочитав ее опус из-за
– Кому это интересно, читать про ЗАО или про цех по разливу воды? Писать нужно о том, что люди будут читать...
– Ну, и что бы ты написал об этом, маленький шалопай? Да и, вообще, умеешь ли ты держать ручку в руках, или можешь только вертеть этот дурацкий лук со стрелами?
– с остервенением набросилась на него уязвленная редакторша.
Купидон залился звонким смехом и даже обратил на себя внимание нескольких человек, которые стояли неподалеку от них и с интересом слушали речь Главы администрации. Но вскоре они, так и не поняв, над чем заливается белобрысый мальчишка, вновь переключились на внимание к его речи и созерцанию самого много обещающего Василия Петровича, рисующего в радужных цветах будущее их родного поселка.
– Шалопаем - меня еще никто не называл, - пояснил Купидон свое внезапное веселье, - Но - мне понравилось. Правда, понравилось. Хотя, может быть, для греческого Бога это и чересчур фамильярно?..
– задумался он на секунду, но потом, решив, что пословица "хоть горшком назови, только в печку не ставь" вполне применима и к данному случаю, и совсем не обиделся на предмет обожания Ксафана.
– Я, тут, накропал заметку в твою газетку, - почти стихами заговорил Купидон, протягивая редакторше листок бумаги, - Она, на мой взгляд, будет более уместной в завтрашнем номере, чем твои сухие неудобоваримые факты...
На листке, каллиграфическим подчерком, совершенно не соответствующим характеру его хозяина, было написано следующее:
"Чудеса в Волово продолжаются! Как уже нами сообщалось ранее, часть воды из пруда отводится в речку, которая еще недавно была близка к полному исчезновению из-за замусорености и отсутствия притока воды. Теперь речка ожила, по ее берегам буйно разрослась трава, достигая человеческого роста. Садоводы приезжают за водой из речки, которая значительно превосходит по своим свойствам любые известные удобрения. На берегу речки замечены целые стаи беспризорных собак и кошек, сбежавшихся сюда со всей округи, которые, не враждуя между собой, как это им предписано свыше, только и делают, что мирно лакают речную воду. Поистине странный ключ забил со дна пруда!"
– Вот как надо писать, чтобы не потерять старых и приобрести новых читателей, - назидательно произнес Купидон, взглянув на нее свысока.
– Как видишь, я прекрасно владею не только луком, но и пером, - с достоинством сообщил он о, ранее не бросавшихся в глаза, собственных талантах.
– А где ты выучился так писать? И где ты увидел тут траву выше человеческого роста и пасущиеся на ее берегах тучные стада собак и кошек?
– недоуменно, но с некоторой издевкой, спросила она.
– Отвечаю по порядку. Писать меня научили в райской школе, где я был весьма успешным и старательным учеником. А насчет травы выше человеческого роста... Так, ведь, еще не вечер. А, как гласит народная мудрость, - "Утро вечера мудренее"... Вот завтра и посмотрим, что будет на интересующих нас берегах. Мы тебя хоть раз обманули? Или ты не веришь, что завтра сюда сбегутся со всей округи беспризорные собаки и бесхозные кошки, чтобы испить водицы?
– поинтересовался Купидон с таким выражением лица, что сомневаться в этом не
Крыть было нечем, и в завтрашнюю газету, по вполне естественным причинам, попала не редакторская заметка, а та, которую предложил Купидон.
На следующее утро берега речки действительно превратились в непролазные дебри. Вызвать столь бурный рост растительности на ее берегах всего за одну ночь была способна лишь чудодейственная вода, потекшая по руслу давно пересохшей реки. Никаких других объяснений такому неожиданному неукротимому произрастанию травы найти было невозможно. Подойти к берегу стало возможно, лишь, усердно орудуя, косой. Владельцы коз и кроликов ринулись к речке на заготовку сена. И только выкосив изрядную часть травы, жители поселка с удивлением обнаружили, на берегу речки несметное количество собак и кошек, с необыкновенным наслаждением лакающих речную воду.
– Свят... Свят...
– при виде собачье кошачьего схода происходящего на берегу, на всякий случай перекрестилась старушка, пришедшая сюда нарвать травы для кроликов со своего подворья.
Правда, она тут же сообразила, что раз кошки и собаки пьют воду с таким удовольствием, то стоит принести ее и для собственных подопечных, доставить им, всю жизнь сидящим в клетке, хоть какую-то маленькую радость. (Она была сердобольной женщиной). И вернувшись, домой с травой, она еще раз сходила на речку за водой для своих любимых грызунов.
Василий Петрович, побывав днем на берегах возрожденной им речушки, был поражен такому безудержному и необузданному росту различной флоры по ее берегам. Им тут же было отдано распоряжение, чтобы полив газона перед зданием администрации производился водой из речки. И, буквально, через пару дней чахлый, с залысинами газон превратился в цветущие прерии. Газонокосилка, ранее без употребления пылящаяся в кладовой дворника, теперь стрекотала без устали, а газон стал таким же шикарным, как в каком-нибудь английском поместье, где его лелеяли и холили уже на протяжении нескольких веков.
Впрочем, не только лужайка перед администрацией преобразилась таким образом: преобразился буквально весь поселок. Он стал утопать в изумрудных насаждениях, которых становилось с каждым днем все больше и больше. Каждый житель стремился не сломать или спилить, как это зачастую бывало раньше, а посадить дерево. Стоило только воткнуть в землю саженец, затем полить тот водой из речки и... успех был практически обеспечен. Ну, а после удачно посаженого дерева, невольно возникало желание построить новый, удобный для семьи, дом и воспитать в нем собственных детей...
После того как случились ранее описанные события на берегах возрожденной речки, у Купидона тоже резко возросла "скорострельность" его лука. Он едва успевал заполнять стрелами колчан. А число подстреленных им субъектов увеличивалось, чуть ли не в геометрической прогрессии. Прекрасное чувство любви охватило поселок. В поселковую администрацию выстроилась очередь брачующихся пар, которой тут отродясь не бывало. Действительно, не мог же Купидон пройти мимо девушки или молодого человека и не сделать того, что был обязан делать по своей основной, божественной специализации. Правда, теперь он стрелял в "девушек" и "юношей" (если можно так сказать о них) не первой молодости. Просто в годы прокатившихся по стране катаклизмов, не каждый, в силу различных причин, смог обзавестись семьей, и сейчас, уже привыкши и смирившись с холостяцким положением, не очень-то и стремился изменить это. Но Купидон решил, во что бы то ни стало исправить возникшую ситуацию. И он вонзал свои стрелы любви во всех подряд, невзирая на возраст.