Как в сказке
Шрифт:
Сидеть в спальне можно было до седых волос. Толку-то. Предстояло решить, как жить дальше. Пришлось выйти в холл. Как был непохож дом Егора на квартиру Вани. Тут всё вопило о претензиях хозяина на звание аристократа. Граф или барон в шестнадцатом поколении, не меньше. Старинная, или сделанная под старину, мебель, тяжёлые гардины на узких окнах, мягкие ковры и тончайшие вазы. А подсвечники… Великое множество! Мой муж экономил на электричестве?
Егор сидел в мягком кресле и напивался.
– И что дальше?
– я решила начать разговор первой.
– Уйди, пожалуйста.
О, как! Даже не мечтай. Уселась напротив, налила
– Я бы ушла, с превеликим удовольствием, точнее улетела. Вот только куда? В Москву дорога закрыта. Возможно, на необитаемый остров, где меня никто не достанет?
Муж криво усмехнулся.
– Таких островов не существует. Папаша найдёт тебя везде и приволочёт за волосы на эту жилплощадь.
– Он приблизил своё лицо к моему и выдохнул:
– Ванька - его любимчик. Он сделает всё, чтобы парень забыл тебя.
– И чем я была плоха? Чем не угодила вашему батюшке?
– Была? О, нет. Ты, как раз, идеально подходила братцу, пока… Блин, так перед Иваном неудобно!
Ох, ты, ё-моё! А передо мной удобно, значит!
– Раньше думать надо было.
– Но ведь я не знал. Думал, что ты очередная…
– Шлюшка?
Егор кашлянул.
– Нет. Ушлая девица.
– А выйти за себя зачем предлагал? Думал, куплюсь, пересплю с тобой, а ты потом передумаешь? «Мало ли чего я на тебе не обещал, детка?» Чего молчишь? В точку попала?
– я откинулась в кресле.
– Вижу, попала, в самое яблочко. Но почему ты тогда не отказался?
Егор пожал плечами.
– Потому, что отец, как всегда, прав. Негоже двум братьям трахать одну бабу. А отвести от тебя Ивана можно было только так.
Ещё немного виски. Вот же, как бывает, не спишь с мужиками, даже не встречаешься ни с кем, а тебя принимают за девушку очень лёгкого поведения.
– Значит, теперь Ванька смирится и забудет меня?
– Угу. Забудет, никуда не денется. Думаю, уже забывает в своём клубе. Там, знаешь ли, такие тёлочки пасутся…
Сердце сжалось.
– Ты это специально? Чтобы я его возненавидела?
Егор расхохотался.
– Я просто брата хорошо знаю. Он трахает всё, что движется. Поэтому я и решил, что и тебя… того…
Ладно. Сожалеть можно только о несделанном. А то, что свершилось, требовалось осмыслить и принять, как знак судьбы, как факт, как данность. Да, неприятную и неожиданную, но предопределённую на небесах.
– И как мы будем жить дальше?
Егор пожал плечам и прилип к стакану.
– Живи, как хочешь.
– Он дотянулся до пиджака и вынул из кармана пластиковую карту.
– Отец приказал передать, когда до места доберёмся. Лимит не ограничен.
Значит, так Кощей оценил моё счастье? Откупился. Вот теперь я почувствовала себя проституткой, дорогой, элитной, той самой ушлой девицей, получившей за час любви полцарства и сундук с самоцветами. Правда, ко всему великолепию прилагался муж, но ему, как я поняла, не было до меня никакого дела. Теперь, как женщина, я не представляла интереса. Во всяком случае, пользоваться мной Егор не собирался.
– Я спать.
Пробравшись в спальню, тихонько прикрыла дверь и улеглась на кровать, не раздеваясь.
Закат над Сеной. Я не любила Францию. Для восторженной девочки-подростка, поездка на родину мушкетёров казалась захватывающим приключением. Но серость
Егора дома не было. На столике нашла ключи и записку.
«Наслаждайся жизнью. Когда вернусь - не знаю».
Ладно. Наслаждайся, так наслаждайся. В ванной комнате я провела ровно час. Натянув джинсы и свитер, накинула на плечи курточку и, положив пластиковую карту в рюкзак, вышла в холодный вечер. Телефон, отключённый от звука, сообщил, что семнадцать раз звонила мама. Я набрала номер.
– Привет, мамуль. Да, долетели нормально. Выспались. Теперь гулять пошли. Да, я тепло одета и горло закрыто. Папе привет. До связи.
Меньше всего хотелось волновать родителей.
Я огляделась по сторонам. Париж! Париж! А ты не так уж плох в огнях! Конкретной цели не было. Хотелось пройтись и где-нибудь поужинать. Да, в ресторан в таком виде меня, явно, не впустят, а вот в кафе… В соседнем доме обнаружилась булочная. Запах свежей сдобы кружил голову. Когда пухленькая продавщица упаковала в бумажный пакет багет, два круассана и бриош, я невольно задумалась, а не буду ли я вот такой же сдобненькой и аппетитной уже через месяц? Решив запить непозволительную для фигуры роскошь чашкой горячего шоколада, примостилась за крохотным столиком в углу. Чудесная булка с ароматом свежего сливочного масла просто таяла во рту. Что ж, постараюсь сделать, если не семейную, то хотя бы будничную жизнь максимально приятной. Колокольчик над дверьми известил о новом посетители. Высокий старик с гривой седых волос и мольбертом за плечами стянул длинный шарф и поставил палитры в угол. Девушка за прилавком приветливо улыбнулась. Видимо, уличный художник был завсегдатаем этого милого заведения.
– Как дела, месье Ван Гог?
Я спрятала улыбку под воротником свитера.
– Не жалуюсь.
– Как всегда?
– За три года, что ты здесь работаешь, должна была привыкнуть.
На плоской тарелке появились две французских булки, а рядом возник стакан с травяным чаем.
– Приятного аппетита, месье Ван Гог!
Старик немного потоптался и подошёл к моему столику.
– Позволите, мадемуазель?
Я улыбнулась и поправила.
– Мадам.
– О, простите, ради Бога! Просто Вы так молоды, что подобным обращением я боялся оскорбить Ваш нежный слух.
– Он снял берет и положил на стул.
– Разрешите представиться. Каспер Ван Гог.