Как в сказке
Шрифт:
Заскулив, я побежала к двери. Логачёв опять упал в кресло.
– Беги, беги! Далеко не убежишь.
Я и не убежала. Уже во дворе меня скрутили и препроводили сразу на второй этаж. Замок щёлкнул, и я почувствовала себя пленницей в необъятном царстве Кощея Бессмертного. Разум затмила пелена. Я кинулась к двери. Тарабанила, угрожала и орала, пока не охрипла. Где же Иван? Почему он не поговорит с отцом, почему не вырвет меня из этого кошмара? Опустившись на колени, разрыдалась.
– Эй, Василиса, вставайте!
– Люба трясла меня за плечо.
Я что? Упала в обморок или заснула?
– Где
– Уехал.
– Девушка присела рядом.
– Андрей Григорьевич его отослал куда-то.
– Понятно.
Спасать меня никто не собирался.
– Пойдёмте. Хозяин Вас зовёт.
Хозяин. Кажется, теперь Логачёв стал хозяином и моей жизни. Я спустилась за Любой в столовую. Кощей обедал в полном одиночестве.
– Сядь.
Я присела на жёсткий стул, обтянутый парчой.
– Успокоилась?
Отодвинув тарелку, которую Люба поставила передо мной, я пристально посмотрела в водянистые глаза.
– Можете делать, что хотите, но замуж за Егора я не пойду.
– Пойдёшь, как миленькая.
– Старик тоже отодвинул тарелку.
– А если заартачишься, парням в гараж отдам. Через неделю закапают где-нибудь.
– Шутите?
– Шучу. Но знай. Непослушания я не прощаю. Найду, как наказать. И это будет больно.
Не знаю почему, но я вдруг поверила, что для такого страшного человека растоптать меня будет легче лёгкого.
– Твоих родителей подвезут к семи. Насчёт выездной церемонии договорился. В десять ты улетишь с мужем в Париж.
– А Ваня?
Логачёв стукнул кулаком по столу, отчего приборы звякнули, а наполненные вином фужеры опрокинулись, испачкав скатерть. Я тупо смотрела, как на белой ткани растекалось огромное алое пятно. К горлу подступила тошнота. Люба примчалась с тряпкой.
Я поднялась и медленно пошла во двор. Всё ясно. Ивана я больше не увижу. Присев на каменный парапет у фонтана, глубоко втянула влажный, пахнущий хвоей, воздух Подмосковья. Надо же, вот сказал папка уехать - уехал. Сказал, рано жениться - согласился. Даже слова поперёк молвить не посмел. И всё же… Я тихо плакала, размазывая по щекам горючие слёзы. Ванька! Как ты мог? Я же влюбилась в тебя, по-настоящему!
Во дворе появился Колян. Он заботливо накинул на меня куртку.
– Ты это, Вась, шла бы в дом. Простудишься.
Холода я не чувствовала, я вообще ничего не чувствовала. Апатия и безразличие.
Родители прибыли ровно в семь. Мама просто с ума сходила от счастья. Разодетая в пух и перья, она только из вечернего платья не выпрыгивала.
– Ой, доча, мы так рады! Папа вспомнил этого Логачёва раньше меня. Я же с супругой его в универе преподавала, правда, недолго, но Лидия грамотной дамой была, умной. Столько кандидатов подготовила. А что это значит?
– Мать потрепала меня за щёку.
– Что?
– Что детки у нас умненькими будут!
– Интеллект не передаётся генетически. Его развивать нужно.
– А вот мы и разовьём. Да, я вещи твои собрала, а чего не хватит - в Париже купишь. Вижу, твои родственники не бедствуют. Но… - мама оглядела меня со всех сторон, словно видела впервые, - ты так замуж собралась выходить? В чёрном? Где платье?
Свадьба! Судя по всему, я попала не на свою свадьбу, а на собственные похороны.
– Мам, я не хочу замуж. Я же совсем не знаю Егора.
– И что? Вот мы с твоим отцом познакомились, а через три дня я в армию его проводила. Попереписывались два года, а когда вернулся,
Я уже слышала семейное предание из серии «Они поженились и жили долго и счастливо».
– Мам, вы хоть переписывались. А тут… Пришёл, увидел, переспал.
– Так вы…
– Я кивнула.
Родительница стала серьёзной.
– Тогда тем более не стоит капризничать. Успокойся и накрасься, а то бледная, как поганка.
Я махнула рукой.
– И так сойдёт.
Нас расписали за пять минут. Огромная дама с буклей на голове выглядела ужасно недовольной. Ещё бы, оторваться от дома, от семьи, от телевизора. Подхватиться, на ночь глядя, и помчаться за город… Кому это понравится? Сухо поздравив, она захлопнула красную папку и поспешно удалилась.
– Дорогие родственники!
– Логачёв потёр ладони.
– Проводим молодых в Париж и продолжим знакомство в ресторане.
– Это так современно, необычно, - мама ослепительно улыбнулась.
– Так экстравагантно - свадьба без новобрачных.
– Ничего, - кивнул отец, - вернутся, - ещё раз отметим.
Не знаю почему, но я была уверена, что в Россию больше не вернусь, а, если и вернусь, то очень нескоро.
Глава 21
Париж
Всё оказалось до банальности предсказуемо, как в дешёвых книжках и малобюджетных сериалах. Если бы сама занималась бумагомарательством, то, естественно, отослала героев в Париж, поселила где-нибудь в старинном доме с видом на Сену или на Эйфелеву башню, застелила бы кровать шёлковыми простынями цвета шампанского и расписала бы на пяти страницах, как влюблённые предавались радостям секса. Тем не менее, всё было именно так, и старинный дом на Сен-Доминик с видом на легендарную башню, и золотистые простыни, и чудесные живые цветы в вазах. (Кощей расстарался). Вот только влюблённых в квартире не было. Злой растерянный мужчина, женившийся по стечению обстоятельств, и не менее злая зарёванная женщина, которую те самые обстоятельства припёрли к стенке.
Егор занёс мою сумку в спальню, кинул у зеркального шкафа и молча вышел. За всю дорогу он не проронил ни слова. Я села на уголок кровати, не имея ни сил, ни желания распаковывать вещи. За окнами разгорался рассвет, первый рассвет моей новой безрадостной жизни. Кто был виноват, что вместо долгожданного счастья я получила пустоту? Валентина? Мама? Баба Даша? Нет, они искренне хотели помочь. Тогда, может, Логачёв? Опять не угадали. Убитый горем отец пытался спасти сыновей, которые, из-за бабы… Эх, даже Егора я не проклинала. Думая, что все женщины доступны, он решил попробовать. А я, спросонья, не разобралась, не оттолкнула, не закричала. Так, значит, обвинять можно только себя? Я затрясла головой. Иван. Именно в нём заключалось всё зло. Именно он притащил меня в дом отца, а сам свалил, именно он не смог настоять на НАШЕЙ свадьбе. А, может, женитьба на мне и не входила в его планы? Может, Егор прав, и для брата я была очередной, одной из многих? Сомкнула пальцы на переносице. Больше не буду плакать. Слезами горю не помочь. Главное - вычеркнуть образ голубоглазого красавца из памяти, вырвать из сердца. Вот только как? Мама говорила, что в нашей семье все были однолюбами. Даже овдовев, обе мои бабки так и не вышли замуж во второй раз. Да и для матери отец оставался первым и единственным. Что будет, если и я прикипела? Ведь до встречи с Ванькой сердце даже не ёкало.