Как влюбиться в дракона
Шрифт:
Но пока выбиралась из воды и обматывалась длинным халатом, дверь с треском распахнулась, вбежал Харди с глазами в половину лица, и прямо с разгона начал меня нервно щупать и крепко обнимать.
Я бы заподозрила, что он пытался отвести внимание от воинственного синего коврика, вбежавшего следом за ним, но дракон, действительно, был сильно взволнован. В этом я убедилась, когда поняла, что его объятия не имеют даже толики сексуальной подоплеки, а являются способом проверить: не пострадала ли? И подтверждение тому
— Иванна! — приговаривал дракон, сгребая меня в охапку. — Ауэль? Свалье императорэ, саинтэ… Как я за тебя испугался… Ниатэ лайл саур… Прости… Никогда больше, слышишь… Свалье императорэ ли антер…
— Так, — я выкрутилась из объятий, и несмотря на трогательность момента и дрожь в сердце — видела же, что волновался всерьез, строго пообещала: — По поводу твоего обмана поговорим позже. Наверняка, есть причина, кроме тех, что мне наплел про драконов маг. Не думаю, что ты лгал только чтобы солгать, так сказать, из любви к искусству.
— Он такое говорил?! — угрожающий рык.
— Он много что про вас говорил нелицеприятного. Но для этих разборок сейчас не время. Тут у некоторых судьба решается, — глянув в сторону, я попросила: — Так, хватит бить моего гостя!
Коврик разочаровано ухнул и перестал хлестать падальщика по щекам. Тот облегченно выдохнул. Да уж, любовь некоторым дается не просто так, а с боем. Мало того, что когда Харди влетел в ванну, треск был вызван тем, что падальщика припечатало дверью, так еще и от половичка досталось!
— В общем, так, — я подпоясалась, посмотрела на прибитого падальщика, на удрученный коврик и такого прям раскаявшегося дракона, и еле удержалась от смеха. — Давайте выйдем в комнату и поговорим. С тобой, — предупреждающий взгляд на Харди, — чуть позже, наедине. А пока на повестке дня у нас — как помочь этому падальщику и кто же достался нам в коврике?
Я намеревалась выйти из ванной первой, вся такая гордая и волевая, и даже сделала шаг, но меня подхватили на руки и в ультимативной форме поставили перед фактом:
— Босиком ты ходить не будешь.
Я слегка опешила, а потому молча позволила вынести себя из ванной и усадить на большую кровать. Потянулась за подушкой, чтобы подложить под спину, но Харди как-то ловко оказался позади меня, и ничего не оставалось, как облокотиться на него. Не то, чтобы я против, но мы ведь еще не разобрались с обманом! Пошевелила плечом, и мужчина, чувствуя мое настроение, положил руки на мою шею и начал делать массаж, со знанием дела, доказывая, что нет, я не бессердечная, и да — он моя слабость.
Коврик вышел следом за нами, смешно склонив два уголка, будто понурив голову, и плюхнулся напротив кровати. Падальщик остался в дверях.
— Не выходишь? — посмотрев на него, спросила я.
— Так вам же еще спать в этой комнате, Кудельница, —
— С каких пор мы на «вы»?
— С тобой на ты, но разве кровать рассчитана не на вас с драконом? — сухая веточка поскребла коричневый лоб.
— Н-да, ладно, начнем с коврика. Ну? Кто у нас тут? Покажешься? Будем знакомиться?
Коврик не подавал признаков жизни. Лежал, такой весь печальный, забытый, сиротинушка моя синяя.
— Хорошо. Давай начну я. Меня зовут Иванна.
— Знаю, — звонко откликнулся коврик, и распахнул большие зеленые глаза.
— Откуда?
— Папка рассказывал.
— Понятно, — не удержалась от улыбки. — Значит, Ауирис… прислал ко мне свое чадушко?
— Папку зовут Ариаусасмиусконсестон.
— Я и говорю Ариус.
— А, да, — коврик махнул одним уголком, — вы же его имя не можете запомнить.
— Я поняла так, что не только я? — постаралась не слишком выдать надежду.
Не хотелось мне быть единственной в империи, у кого амнезия на имена.
— Я тебе и говорю — «вы», — оправдалось чадушко. — То есть ты и другие.
— Так уже лучше, — порадовалась я. — С папкой разобрались А тебя как зовут? Тоже что-то непроизносимое?
— Альмантержиалмикаронмиусконсестон.
— О, тебе явно жить проще. Альмантержиалмикаронмиусконсестон. Коротко и понятно.
В дверях ванной крякнул падальщик, дух хихикнул, а Харди не отвлекаясь от массажа, пояснил:
— На самом деле, его имя длиннее, чем у отца. Но запомнить тебе его легко, потому что, я так понимаю, он теперь твой дух.
— Это так? — спросила у глазастого коврика.
— Не совсем. Я не твой. Я свой. И папкин. Только папка захотел меня пристроить к делу, сказал, что нечего возле мамки сидеть, пора становиться самостоятельным и развивать силу.
— А мамка как же?
— А что она? — зеленые глаза порозовели. — Отпустила. Я обещал, что буду с ней иногда видеться. А имя мое, пока я в твоих помощниках, только ты и твой дракон могут запомнить. И вообще, меня мало кто видеть может, так что ты не удивляйся, я тебе говорю. Здесь, в Долине Драконов, наверно, только вас двое и будут знать.
— А Аодх?
— А он здесь редко появляется. Когда папка меня отдавал, он понял, конечно, так что будет знать. Он же видел, в чем я, — коврик махнул половинкой. — А так бы и он не знал. Я проворный.
— Интересно, — я глянула в сторону ванны, — а падальщик же видит и слышит.
— Потому что я ему показался тогда, когда… ну, я тебе говорю… В общем, я так захотел — вот он и видит, и слышит. А выползет отсюда и забудет, я тебе говорю.
— Ну, раз ты говоришь… — поддразнила маленького подопечного. — Хорошо, с тобой познакомились, со временем узнаем друг друга получше, а пока…