Как во сне
Шрифт:
– Ну, ты куда пошла?
– Моя машина – там!
– А моя здесь. Давай садись уже. Не на разных же нам ехать.
– А утром?
– Утром я за тобой заеду и доставлю на работу в лучшем виде. Еще какие-то вопросы? – Калоев прошелся по моей тушке усталым взглядом. Да какие уж тут вопросы? Мне вообще его лишний раз напрягать не хотелось.
– Нет! – улыбнулась я, ныряя в салон.
Глава 19
– Ну?! Теперь-то ты скажешь, куда мы едем?
– Нет, это сюрприз, – усмехнулся
Так, Эльбрус Таймуразович, тормози, стоп. Ты и так борщишь. Девочка после твоих подкатов выглядит изрядно помятой. Такой взорванной и уступчивой, что с каждым разом тебе все сложнее остановиться.
А может, уже и не надо? Ну, ведь какой-то фарс получается!
– Ты совсем не умеешь делать сюрпризы! – заявила Улька, смешно сморщив нос.
– Наговор.
– Я точно не буду выглядеть там как дура в спортивном костюме? – беспокоилась она.
– Не будешь. Я же сказал.
– Мужчины не всегда способны оценить ситуацию правильно. Не хотела бы я встретить там барышню при параде, когда я сама выгляжу как черте что.
– Ты не будешь выглядеть как черте что, даже если набросишь мешок на голову.
Щеки Ули порозовели. Несмотря на ее дерзость, Ульку было легко смутить. Мне нравилось делать ей комплименты. Она так чутко на них реагировала: глаза загорались, щечки рдели, губы трогательно подрагивали.
Глядя на дорогу, Уля повела рукой, приглашая меня коснуться ее ладошки. Сплетя пальцы, я поднес наши руки к губам и оставил поцелуй у нее на запястье. Когда Ульяна была рядом, она вытесняла собой все: боль, вину, скорбь… Не представляю, как бы справлялся с уходом Риммы, и справился ли вообще, если бы не эта девочка. Своей бешеной энергией она зажигала меня. Заставляла вставать каждый божий день и куда-то двигаться. Уля находила за меня новые смыслы… Она единственная, кто со мной говорил без жалости. И единственная, кто мог заставить меня улыбнуться. Насколько бы все было проще, если бы я смог понять и простить то, как быстро в мою жизнь вошла другая женщина! Не Римма… А так выходило, что не сильно я ее и любил. Скорбел недостаточно долго. Но ведь это было не так. Я ощущал безумное опустошение от того, что ее не стало. Просыпался среди ночи, вспоминал, что ее нет… и выл в кулак. По тому, что было. От горечи, что еще могло бы быть, но не случилось. От боли. И вселенского одиночества, которого я не чувствовал, лишь когда память выталкивала на поверхность образ Ули, будивший во мне искушающий трепет перед возможностью начать все заново, тогда как еще совсем недавно я считал, что лучшее осталось для меня в прошлом.
Замкнутый круг. Без Ульки я бы мог и не справиться. Но именно ее присутствие в моей жизни раздувало огонь вины, в котором я горел заживо.
– Что-то случилось?
– Нет.
– Ты очень хмурый.
– Задумался о работе.
– Юра справляется?
–
– Неужели я была так хороша? – зарделась от удовольствия Улька.
– А то ты не знаешь.
– Ну, ты как шеф – тоже ничего будешь.
Усмехнулся:
– Выходи давай. Приехали.
Уля окинула взглядом ничем не примечательное приземистое здание.
– Это же то, о чем я думаю? Тот самый зал? – вздернула бровки, выделяя интонацией фразу «тот самый». И ведь угадала. Это действительно был спортзал, в который наши спортсмены приходили, когда хотели отдохнуть от публичности, потому что сюда не было хода посторонним. Никаких девок, которые в обычные спортзалы ходили как на охоту, никакого выпендрежа. Только железо. Только хардкор.
– Тот самый.
Улька взвизгнула на радостях. Ломанулась к дверям в неприметный подвальчик, интуитивно понимая, где вход. Я старался не сравнивать их с Риммой. Потому что это было неправильно. Но подсознательно все же делал это. И получалось, что если отбросить темы для обсуждения, неизбежно появляющиеся, когда двадцать лет ведешь с женщиной общий быт, с Улькой у меня оказалось гораздо больше общего… Признать это было нелегко. Какая-то неудобная выходила правда.
– Там кто-нибудь есть?
– А что?
– Боюсь, как бы не вышло конфуза, – засмеялась зараза. Я в один миг подобрался. Отодвинул ее с прохода и сам толкнул дверь. Похрюкивая от смеха, Улька уткнулась носом мне между лопаток. Вот так, да?! Какого черта я не подумал, что она, в общем-то, может оказаться права?
Насупившись, окинул зал придирчивым взглядом. Народа было немного. И голым никто не бегал.
– Мужики, у нас в гостях дама, – крикнул на всякий случай. – Ну что ты застыла? Давай проходи. Иди, переодевайся. Я тебе пока перчатки найду.
– Предлагаешь встать с тобой в спарринг?
Энтузиазм в голосе девочки меня, признаться, немного пугал. Отбитая она совершенно. Но в этой готовности ввязаться со мной в любую авантюру было что-то невыносимо трогательное.
– Ну, помнится, ты напрашивалась.
– Так то когда было?! Я уже и не надеялась, – пробормотала, шустро стаскивая с себя куртку и олимпийку. И вот тут я, конечно, офигел. Потому что в моем понимании спортивная форма подразумевала что угодно, но не кроп-топ и лосины в облипочку. В которых Улькины ноги казались просто бесконечными.
Я бегло огляделся. Может, это была плохая идея – притащить девчонку сюда. Она же овечка невинная, а тут – матерые волки. Ну, или… щенки. Что еще хуже, потому как чисто по возрасту ей такие вот сопляки подходили гораздо лучше.
И я сам, по доброй воле, привел ее к этим хищникам в клетку?!
– Олимпийку накинь. Здесь прохладно.
– Нормально. Она будет сковывать движения. – Уля осмотрелась. – Вон там свободно.
– Сначала разомнемся, – оттеснил девочку в угол за стойкой с матами. Этот закуток практически не просматривался из общего зала – то, что надо.