Как во сне
Шрифт:
Озябшее сердце омыла волна тепла. Я прижал Улю к боку, гладя губами ее надежно зафиксированную ладонью макушку. Мышцы сжались. В голове ревело – мое. Моя женщина. Мой шанс на новую жизнь… Который я, быть может, получил в награду. Конечно, открытым оставался вопрос – в наказание за что я был послан ей, да только после того, что случилось, он мне виделся абсолютно бессмысленным.
Я свое нашел и не отпущу. Что-то придумаю. Как-то выкручусь, чтобы не бросить тень на ее имя. Это не такая уж нерешаемая ситуация!
Уля поерзала.
– Что?
– Мне надо в душ.
– Зачем?
– Ты меня
– Ну и что тебя не устраивает? – я провел по ее тренированному животу, втирая сперму в кожу.
– Я смущаюсь.
– В отношениях нет места смущению, – назидательно парировал я. – Есть слово «нет»… Но это только если тебе что-то не нравится. Тебе что-то не нравится, Уля? Я сделал что-то не так?
– Не-е-ет! – испуганно вскрикнула девочка, приподнимаясь на миг на локте, но тут же откидываясь на подушки, стыдливо спрятав лицо в ладонях.
Да неужели? Ну что за сокровище мне досталось? Уже и не думал, не гадал, а оно… Засмеялся, не веря, что в самом деле так влип. Только кончил, а уже опять – полная боевая. Как тут не поверишь, что седина в бороду – бес в ребро?
– Как прошел праздник? – спросил, чтобы хоть немного отсрочить неизбежное.
– Мамин?
– Ну а чей?
– Как всегда. По-семейному. А… как ты? – Улька стрельнула в меня глазками.
– Я порядком сбит с толку. Но это ты и так знаешь. Пойдем, что ли, и правда, помоемся?
– Вместе?
– А что?
– Да ничего, не ехать же тебе домой грязным…
– Уже выгоняешь?
– Нет!
– Точно?
– Да можешь хоть с вещами переезжать, – надменно вскинула нос зараза. – Посмотрим, насколько тебя хватит в моей конуре.
Глава 22
Тогда я, конечно, и мысли не допускала, что Эльбрус всерьез воспримет мое предложение. Ляпнула и ляпнула, варясь в послеоргазменной неге, которая не рассеялась и к утру. В том состоянии я бы еще и не такое ему предложила, конечно… Чувствовала себя мартовской кошкой, март которой, наконец, удался. Существовали лишь я и он. И то, что между нами вот только недавно было. А где-то там, на задворках сознания, все остальное: страхи, неуверенность, вопросы, как нам жить дальше...
Не знаю, как в остальном, но на вопрос, как жить, ответ нашелся у Эльбруса. Вместе.
Когда он остался ночевать у меня в первый раз, я вообще ни о чем не думала, во второй – думала, конечно, но не анализировала, радуясь, что он рядом, в третий – стало страшно, а вдруг уйдет?! Как я потом? Без него, без наших разговоров, смеха, его заботы, проявляющейся буквально во всем? Я как-то сразу поняла всех дам, неровно дышащих к кавказским мужчинам. Было в их отношении к женщине что-то обезоруживающее, плавящее мозги. Немного старомодное, немного патриархальное, но без перегибов. За Эльбрусом я себя чувствовала как за каменной стеной. Не знаю, что давало это ощущение безопасности, когда по факту я еще никогда не была более уязвимой. Возможно, уверенность в том, что как бы не повернулась жизнь, меня рядом с ним не ждет никаких сюрпризов, что Эльбрус до конца останется верен себе и своим принципам. Ну а то, как он говорил, какие подбирал слова и формулировки, когда мы оставались наедине, это вообще конец света… Сладкоречивый пошляк… Который волшебным образом мог
Так вот, где-то через пару недель этой непрекращающейся сказки я вдруг обнаружила, что Калоев в самом деле перебрался ко мне. Как-то незаметно потеснил мои вещи в шкафу, перевез свою навороченную зубную щетку. Кучу баночек для ухода за бородой (кто там говорил, что баночки – это про женщин?!), мешки спортпита… В общем, куда ни ткнись в моем доме, какой ни открой шкафчик, всюду можно было наткнуться на доказательства его присутствия в моей жизни.
На крючке в ванной висел его халат. Халат! Я когда его увидела, смеялась как ненормальная. В моей вселенной в халате ходили разве что мужчины весьма почтенного возраста, ну или, прости господи, субтильные извращенцы, но… Эльбрус?
– Вообще-то это удобно – накинуть халат после душа.
– Ну да, – подхихикивала я гиеной над ним.
Калоев выгнул бровь. Неторопливо опустился в кресло, надел очки для чтения и взял в руки документы, которые приволок с работы, чтобы изучить на досуге. Я думала, что этим он демонстративно закрыл тему халата, и хотела было пойти прибраться в ванной, но тут Калоев опять заговорил:
– Не спросишь чем?
– А? – залипла я.
– Не спросишь, чем удобно?
– И чем же?
– Иди, покажу…
Почему-то от этих слов у меня подскочил пульс. Закусив губу, я сделала нерешительный шаг.
– Присядь… – Эльбрус подбородком указал на пол и, как ни в чем не бывало, вернулся к изучению документов.
– Прям сюда? – прошелестела я.
– Прям сюда, – он развел бедра, не оставляя мне шанса понять его как-то неправильно. Естественно, в тот момент полы его халата распахнулись, открывая вид на мощные, покрытые густыми короткими волосами бедра.
Судорожно вздохнув, я опустилась перед Калоевым на колени. Дрожащими руками провела от икр вверх по ногам. Живот свело требовательной судорогой. Капля смазки стекла по бедру, оставляя ожог на воспаленной желанием коже. Выглядел Эльбрус как султан, у ног которого расположилась наложница.
– Самое интересное находится выше.
Он не надел белье. Это было ясно как божий день. Трясущимися руками я развела полы халата шире. Теперь они ничего не скрывали и держались исключительно за счет пояса. Ну, как держались…
– Ну как? Ты оценила удобство? – обнажил белоснежные зубы Эльбрус, расставляя мощные бедра чуть шире.
– Д-да.
Его взгляд из-под тяжело опущенных век притягивал меня к себе, как лассо. В смысле – не к себе… Если бы! К нему… Толстому, абсолютно готовому, более темному от прилива крови, чем те же бедра или, скажем, грудь.
Кровь в ушах страшно шумела. Рот наполнился слюной предвкушения. Сглотнув ее, я истерично всхлипнула:
– Я никогда этого не делала.
– Я знаю. – Эльбрус погладил меня по щеке, как кошку, и только теперь отложил в сторону гребаные документы. – Это несложно, моя девочка. Порадуешь меня? Чуть-чуть…
Пока говорил, проник в мой рот пальцами и, не дожидаясь ответа, стал совершать возвратно-поступательные движения. Я, наверное, очень порочная, потому что облизывала его с удовольствием, подкатывая глаза. И даже промычала что-то невнятное, когда он, ругаясь, вынул их, ткнувшись мне между губ головкой.