Как воспитать ниндзю
Шрифт:
– Ууу, – ответила я, пытаясь приглушить боль в голове.
Я и подумать не успела, как опять уснула. Только блаженно уловила сквозь сон, что меня куда-то несут. Это было так хорошо... Блаженство близко, ибо откуда-то потянуло свежестью, очищающей душу... Рай...
– Раз, два, три...
А потом у меня появилось блаженное ощущение, что я зависла в воздухе и полетела.
– Полетели, – простонала от удовольствия я. – Летаю во сне!
– Аааа!
А потом у меня появилось ощущение, что я попала
Плюх!
Брызги полетели во все стороны.
Застонав от ярости, я заработала руками, ибо меня бросили в холодную воду. Тысячи холодных иголок воткнулись в тело. Я заорала во все горло.
И полностью проснулась в бассейне.
Точно метеор я вылетела из бассейна, куда какой-то садист специально налил ледяную воду из колодца. Куда и сон делся.
Конечно, первое, что я увидела, это Мари, которая стояла на краю бассейна, сунув руки в боки, и хохотала во все горло. Кто же еще!
Помогавшие ей нести меня слуги стремительно разбегались во все стороны. Я успела заметить Джексона.
– Я тебе припомню! – крикнула я ему вслед. Но он не остановился. Зная, что если я его поймаю, то будет очень больно.
– Ну?! – угрожающе спросила я Мари.
Она тут же подала мне полотенце.
– Двенадцать часов дня! – ответила она. – Пора одеваться, ведь нам выезжать в пять часов...
Я захлопала глазами и выглянула в окно. И вправду, день уже перешел давно за свою половину.
– И почему меня не разбудила раньше?! – разъярено сказала я ей. – Как же я успею одеться за пять часов?
Глава 38.
Тщательно вымывшись в горячей воде, причем мои косы яростно терли три женщины, в том числе и Мари, чтоб они быстрей высохли, я отдала последние приказания. Как известно, женщине на одевание надо много часов.
Я выкупалась, привела себя в порядок и почувствовала себя человеком. Всюду чувствовалась хорошая нервозность, характерная для важного события. Китаец сидел, и, не в силах успокоить волнение, кидал свои ножи в дверь. Это понятно – бал! Все поглядывали при этом на меня, точно я была именинницей.
– Это твой первый бал! – торжественно сказала мама. Даже граф глядел на меня, и в глазах у него, кажется, были слезы.
Неужели я так плохо выгляжу? – подумала я.
– Как быстро она повзрослела, – сказал граф. – Я же помню ее совсем маленькой хулиганкой... Нагло спрашивающей меня, кто я такой и что мне от нее надо...
В глазах у мамы были настоящие радостные слезы, точно я собиралась сегодня взрослеть.
– Вот ты и выросла, мой кукленок, – ласково и немного печально шепнула она мне, обняв меня.
Я посмотрела на нее в первый раз полными от слез глазами.
– Мама, – тихо сказала я.
Она прижала меня к себе.
Мы замерли, простояв так не знаю сколько. Знаю только,
– Пора одевать платья! – ворвалась в комнату легкая, как перышко, Мари, весело кружась и сама подпевая себе у зеркала. На ней было очаровательное, легкое, прекрасное детское платье, делающее ее совсем юной девочкой. Точно весна ворвалась в дом. Она сделала его сама.
– Золушка, – шепнула я ей, только сейчас заметив, как она похожа на маму.
– Ну как? – спросила она нас. Они с мамой были вылитая копия друг друга – рост, фигура, лицо – все.
– Отлично! – выдохнули мы обе. Это было лучшее, что она до сих пор делала. Но я сейчас видела в уме на ней свое платье, и эта фантастическая картина, признаться портила удовольствие от ее творческого успеха. Рядом с моим платьем оно было крошкой и совсем не смотрелось, и я боялась ее обидеть и погасить ее пробудившуюся веру в себя, когда покажу свое, ведь она так талантлива! Ах, я всегда такая серьезная и солидная, строгое искусство, хотя иногда рядом с громадной симфонией так прекрасно звучит легкая напевная детская песенка.
– А ты в чем поедешь?
– Я сделала тебе платье, – разочаровано сказала я. – Но ты справилась сама.
Она довольно улыбнулась, напевая, и показала мне язык. Я заметила, что она слегка подкрасила глаза, чтоб они казались еще больше – большими и детскими.
Заметив, как я расстроена и огорчена, сестра, как всегда, сострадательно смирилась и поспешила мне на помощь. Ведь я чуть не плакала.
– Я хотела сделать подарок! – чуть не выкрикнула я.
– Если хочешь, я примерю твое платье, – ласково сказала сестра.
– Да нет, – тоскливо сказала я, вытирая слезы, – я, наверно, одену его сама...
Не зря мы были подругами столько лет – Мари кинулась мне на помощь.
– Я сейчас же примерю твой подарок, – строго сказала сестра. – И прекрати плакать!
Мама поддержала ее.
– Обязательно примерь!
– Если твое будет прекраснее, я надену его! – торжественно пообещала сестра. – Только ты не обижайся, если я выиграю, ведь это честное состязание талантов! Мы честно выберем.
Только этого я и ждала!
Все женское население поместья с интересом собралось вокруг свертка. Горничные, поварихи, служанки, – все, уже не отделявшие себя от нашей семьи и считавшие нас родными, теперь болели за нас. За Мари.
– Мама, ты будешь судьей! – закрутилась довольно Мари.
– Я могу одеть то, что проиграет – у нас с тобой одинаковые фигуры, – пообещала мама. – Лу всегда делает что-то фантастическое. Она с интересом взглянула на тяжелый сверток, будто это принесли ей.
Меня немного расстроило такое явное проигрышное настроение, точно я не могла победить, и я нахмурено протянула руку к тяжелому свертку, который принес Джо.