Как воспитать ниндзю

Тимуриды Люда и Игорь

Я, кивнув, сумела даже выдавить пару слезинок.

– Ах, как жаль, что мне только пятнадцать, – я прямо горевала, приложив руки к щекам и качая головой. – Я не знаю, что бы я сделала, ради такого мужа... Мы и забыли, что мне нельзя... – и печально добавила. – Особенно, что ведь принято же первыми женить старших сестер...

Мари подпрыгнула, будто ей всадили спицу в зад.

– Принц не может этого не знать, – довольно добила ее я.

Мари икнула.

– Как и того, что мне пятнадцать... – сделала я контрольный выстрел, чтоб она не дрыгалась напрасно. Надо быть милосердным к ближнему.

Сестренка

была в отказе от этого давно известного мне факта. Чего это она?

– Ах, как жаль, – причитала я. – Что я претендовать даже на это не могу, – я заламывала руки. – Ты не волнуйся сестренка... Брак от тебя не уйдет... Я укажу ему на небывалую красоту своей старшей сестры... – успокаивала я, жертвенно выпятив грудь и прикусив губу, точно отказывалась от всего. Дядя Рихтер откровенно при этом развлекался. – Ах, как жаль, что он не видел тебя в этом сногсшибательном платье, ведь его еще не было, он бы тут же пал к твоим ногам...

Мари прямо тут хотела раздеться...

– Я шепну ему, что он тебе нравится, чтобы привлечь к тебе его внимание, – плутовато пообещала я. – Сказав об этом можно влюбить невзрачного мужчину, – довольно сказала я.

Мари была готова меня убить прямо тут.

– Прекратите разыгрывать этот цирк, – не выдержала мама. – И кончайте делить шкуру неубитого медведя!

– Ты предлагаешь убить его? – я нервно хихикнула. – И приказать Джо снять с него кожу? Это мысль! – я аж приподнялась.

Мама нервно вздрогнула, бросив опасливый взгляд на Джо и, кажется, вспомнив про скальпы.

– И набить сеном, – успокоено сказала Мари, с надеждой взглянув на Джо. – Помнишь, как мы этого растлителя в Аризоне?

– Прекратите немедленно! – содрогнувшись, быстро сказала мама, нервно оглядываясь, не слышал ли этого кто-то. – И не показывайте хотя бы здесь свою распущенность и невоспитанность...

– И потом ведь королева хотела видеть дочь, а даже не дочерей, не говоря уже о горничных? – ни мало сим обстоятельством не печалясь, легкомысленно прощебетала я, вызвав у Мари инстинктивную мышечную реакцию отказа. И чего бы? – Мне же вовсе не надо ее видеть... Правда, дядя Рихтер? Королевская семья ведь блюдет традиции последовательности брака? – снова вызвала я дрожь Мари. – Ты желала так много предложений! – восхищенно сказала ей я.

Я хихикнула.

– У тебя будет муж, и тебе все будут завидовать! Такая партия!

– Ты прекратишь издеваться над ней или нет? – возмущенно прошипела мама. – Я давно подозревала, что у тебя садистские склонности...

– Вы только подозревали?!? – возмущенно спросил Джекки.

– Лу, тебе только пятнадцать? – возмутился дядя Рихтер. – А ты выглядишь как взрослая!! – сердито обвинил он.

Граф Кентеберийский прикусил язык.

– В этом доля моей вины... – смущенно сказал он. – До меня дошли странные слухи, что что-то замышляется против моей дочери... знаете, там разное хотят... – он нервно потер руки, – ну там... соблазнить, похитить, изнасиловать... – они извиняюще развел руками, – вы знаете, как это бывает на этих балах, – наконец, просительно улыбнулся он. И, видя, что граф Рихтер озверело ждет продолжения, спокойно добавил. – И я не решился отпустить Мари без Лу, раз уж королева повелела... Вы ж знаете, что при Лу никто и не пикнет... С ней можно смело отправить дочь в любой худший притон, –

извиняюще сказал он.

И удивился, потому что лицо дяди Рихтера вытянулось.

Даже такой ненаблюдательный человек, как папа, заметил, как изменилось лицо дяди при последнем слове... – подумала я.

Я хихикнула.

– Он хотел сказать “в ваш замок”, – поспешила исправить ошибку мама.

Мы с Мари дружно фыркнули от хохота.

– Прекратите, противные девчонки! – накинулась на нас мама. – Ну, сказали не то слово...

– Как тебе не стыдно, мама, – важно покачала головой я. – Так оскорбить графа Рихтера... Ведь он фактически содержатель этого...

Мама, фыркнув, замахнулась на меня.

– Ой, я сказала не то слово, – покаялась я, но все равно больно получила какой-то тряпкой по ногам.

– Ты сама подумала! – завопила я. – Я даже не договорила, кто хозяин этого...

Но договорить не пришлось, потому что мама снова замахнулась, и пришлось подпрыгнуть.

– Начинаются женские танцы, – подбирая юбку, хихикнула я.

Мари насвистывала, заложив пальцы в рот, прямо мне в такт вместо оркестра.

– Я рад, графиня, – сказал маме граф Рихтер, – что вся ваша семья вольно и без смущения почувствовала себя в нашем замке... Чудесно, что вы чувствуете себя как дома, развлекайтесь, прошу вас, не стесняйтесь...

Мама покраснела.

– Ох, граф, – устало сказала она, – мы так обрадовались, что с нашей семьи снята королевская опала, что совсем потеряли голову... Король больше на нас не сердится?

Граф нервно хихикнул.

– Он вообще больше ни на кого не сердится, – нервно хихикнула Мари.

– Правда, что Лу со своими бандитами чувствует в замке себя как дома и полной хозяйкой положения, и делает что хочет, потому что ей никто не решается противоречить, – не выдержала укоризненного взгляда графа Рихтера мама. – Но ведь это вы во всем виноваты!

Лицо у того вытянулось.

– Разве Лу виновата, что с самого детства она только и делает, что оказывается вместе с графом в самых горячих точках мира, – нервно сказала мама, – ибо графа немедленно после очередного сверхуспешно выполненного задания незамедлительно посылают с новым, не давая ему вернуться в Англию даже на месяц. Негодная девчонка с самого детства была рядом с ним, иначе он сошел бы с ума в одиночестве! Кто же виноват, что она стреляет лучше, чем ест ложкой, а убивать начала еще до того, как ходить, попугайничая и отстреливаясь исподтишка из пистолета графа на крыше кареты, пока отец рвал лошадей, уходя от погони... Его совали непрерывно в самый ад, и никто не знает до сих пор, как они оба выжили, ибо все тайные сотрудники и дипломаты ранга графа уже давно погибли...

– Но, графиня, разве граф не является одним из самых лучших дипломатов и тайных деятелей, – ошеломленно оборвал граф Рихтер, – которого министерство ценит не просто на вес золота и буквально дерется за то, чтоб его выделили хотя бы ненадолго для решения конкретного вопроса? О нем ходят легенды, а лучше дипломата, умеющего улаживать самые трудные и горячие вопросы и останавливать уже начавшиеся конфликты, у нас просто не существует... – растеряно продолжал граф. – Он постоянно нарасхват между ведомствами, и я знаю, что он сам предпочитает выбирать самые трудные и опасные вопросы, не любя тихой жизни?