Как воспитать ниндзю
Шрифт:
Глава 58.
Я накинула на лицо вуаль. Я леди! Не хватало еще мне, чтоб он кричал на весь замок, что я оборотень. Если тут есть Джекки, похожий на меня как две капли...
– Ах, это вы, герцог? – спросил Джекки. – Вы что-то странно выглядите... У вас помада размазалась...
Тот заревел, как не пытался сдерживаться.
– Я, – говорит, – посторожу вашу комнату вместе с принцем... Мы с ним отлично проведем время...
По виду принца было ясно, что отлично проведет время только одна
– Бокс? – спросила я. – Или вы знаете что-нибудь другое? Я могу...
Мне наступили на ногу.
– Но у вас действительно помада размазалась, герцог... – сладко сказала Мари.
И засуетилась.
– Вот, возьмите мою, – она протянула ему свою помаду. – Вам дать зеркальце, или вы сами справитесь?
Как Джекки не было печально, но он сел на стул вместе со всеми от того, каким стало лицо герцога.
– Может вам дать обычное платье, – выставив от потрясения руки вперед, поспешно спросила Мари. И, отступая, тоненько пискнула: – Чтоб вы свадебное не пачкали, у вас же своего женского гардероба, я слышала, еще нет?
Угрожающий белый ком с развевающейся вместо гривы за спиной вуалью устрашающе надвигался на Мари.
– Я то думал тут одна гадина, – угрожающе сказал герцог, – а тут...
– Герцог, герцог, не стоит так унижаться, вы вовсе не гадина, – вмешалась я.
Он дернулся.
– Вы очень даже хорошо выглядите, – успокаивающе сказала я. – В жизни не видела красивей... с такими роскошными бровями... Даже по-доброму завидовала... Сделайте макияж, и я могу ручаться, что...
Он начал рвать на груди платье, надвигаясь на меня.
– А что груди маленькие, так вы можете подкладывать вкладыши... – поняла я.
– Корсет, оденьте корсет, и никто не заметит, – зачастила Мари.
– До брака девушки не пудрятся, во всяком случае, заметно, – поучала я. – Вы официально еще девушка и вам...
Лицо его исказилось.
– Ой, он уже наверно... ведь после свадьбы же было время и сейчас ночь... – быстрей вмешалась Мари. – А принц такой нетерпеливый...
Оставив меня, он дернулся к ней, подымая руки.
– Да нет, Мари... – одернула строго ее я. – Ты ошибаешься, смотри... И платье он еще не снял... Ты же слышала, что невеста плачет...
Тот дернулся ко мне.
– Он ее бросил, да, бедняжку, – зачастила жалостливо Мари. И, видя приближающуюся гориллу, залепетала... – Ой, я ошиблась, он просто не сумел вас удовлетворить, да, потому вы такая недовольная...
– Я давно это подозревала, он импотент, да... Оооо, нет!!!! Он извращенец, да!? Какой ужас... И вы рыдаете, бедняжка... Что он с вами делал?
Герцог кидался то в одну, то в другую сторону, ибо другая тут же говорила еще более жалостливое, что тот забывал все и в ярости разворачивался от нового оскорбления, желая загрызть сострадательную душу...
– Пожалуйтесь маме, – со слезами сказала Мари. – И может он прекратит это делать, и вы
Герцога разбил паралич. Стоя в белом платье посреди комнаты он странно дергался руками в обе стороны, вот так, не в силах выбрать как буриданов осел, а по лицу его шли ужасающие гримасы, как при падучей или эпилепсии.
– Все, они обе за него взялись и теперь его сделают на пару, – встревожено сказала мама, сжав губы. – Прекратите! Я с вами говорю!!!
– Ой, мама, может, ты бы с ним поговорила?
– Ой, он стыдится обратиться со своими девичьими проблемами, да? – тараторили одновременно, все ускоряясь, мы обе. – Ему мама не объяснила, что будет первой ночью, да? Он стесняется? Он... Он...
– Ааааа! – закричал, захрипел герцог и упал на пол лицом вниз.
– Бедняжка... От стыда... – зарыдала я.
– Какая же принц все-таки гнида, такую девочку так обидеть... – ревела в три ручья рядом со мной Мари.
Мы плакали обнявшись.
– Эх вы, такого человека довели, – осудительно сказал Джекки, глядя на то, что было вчера герцогом. И быстро зачастил, заметив, что он зашевелился. – Я побежал отсюда, вызову врача!!!
– А теперь бал! – сказала мама.
По коридору нас вели так – папа слева, мама справа, спереди прикрывала Лиа, а сзади шли китайцы. Дом был красивый. Резные колонны, бархат, серебро, хрустальные люстры... Гвардейцы на каждом углу. Лекари на каждом подоконнике раскладывали аптечки... Подмастерья громко колотили микстуры... Запах роз пьянил, а запах карболки и валерианы навевал мысли о вечности... Которая ждала сегодня многих. И заставлял котов нагло мяукать.
Я постучала в чью-то дверь и осведомилась:
– Гробов не надо?
– Нет, что вы, – испуганно зачастил голос. – Мой муж еще дышит!
– Берите наперед... – строго предложила я. – На всю семью...
Там началась истерика. А меня схватили под руки и поволокли.
– Ты, – говорят, – Лу, хоть шаг можешь ступить, чтоб остальные не плакали?
Я посмотрела на Мари – она действительно заплакала.
– Ты хоть знаешь, кому ты сказала!? – завопил граф, когда мы немного отошли от двери. – Это же те старики короля!!!
– Ааааааа... – сказала Мари, сев от хохота.
– Бедняжки, – сказала я. – Может, вернемся?
Меня без слов потащили вперед за шкирки.
– Первый бал, – печально сказала я, спотыкаясь и спеша за тянущим меня как козу пап'a. – И это мой первый выход!
Было от чего горевать! Так надо мной судьба еще не издевалась – думала я печально. И изо всех сил была страдалицей на печальном и грустном лице. Она была печальна – скажут обо мне, и мне хотелось даже зарыдать, чтобы это выразить полнее.
Так я и вошла в зал.
Нагло издеваясь над всеми с садистскими гримасами отвращения и презрения ко всем, чудовищными кривляньями и нахальными обезьянничаньями, как мне сердито сообщили.