Как воспитать ниндзю
Шрифт:
– Лу! Лу! – подскакал, махая шляпой вовсю, на коне Джекки издалека. – Как я рад, что вы приехали!!!
Он больно пнул меня ботинком с коня.
– Как я рад, что вы живы!!!! – еще сильнее завопил он изо всех сил в дикой радости, видя, что я отлетела в сторону. – А я то думал, что вы мертвые тут ходите!!! – восторженно ликовал он, подкидывая шляпу.
Лицо родителей исказила судорога.
Но принц стойко не пугался. Правда, слезши с коня, держался и ликовал он издалека и осторожно.
– Я плохо себя
– А королю Франции принесли в министерство аж сто шестьдесят твоих голов! – размахивал он шляпой, не слушая меня. – Ура! Как ты себя чувствуешь сейчас?!?
Я вдруг поняла, что он хотел сказать этим вопросом. И мне стало дурно.
Он вдруг зачем-то прекратил кричать и, почему-то уже тихо и заикаясь, спросил:
– А можно я тебе поцелую руку?
Он смутился просто отчаянно.
– Пожалуйста! – я протянула ему ее.
Но мама жестоко вырвала ее из рук принца.
– Кажется, вы забыли спросить разрешение! – жестко сказала она.
Принц с жалостью смотрел на пустые руки у самых губ.
– У меня! – сказала мама.
Принц выглядел растерянным.
– Успокойся, – сказала я маме. – Он прикоснулся ко мне серебряным перстнем, проверяя, не оборотень ли я...
Принц вообще смутился и потерялся, аж жуть.
– Но все же даже если бы мы были мертвыми, то достаточно было бы нас спросить, это не объясняет, чего они так разбегались... – тактично перевела разговор я.
– Ах, да! – спохватился принц. – Здесь же министерство и посольства, а сейчас обед... А до этого ходили какие-то глупые слухи о том, что якобы на вас напал корпус солдат и поэтому из десяти тысяч человек никто не ушел, а крик их был слышен даже в Амстердаме... А вам показалось мало, и потом вы уничтожили голландский флот, причем несчастных потерпевших крушение расстреливали картечью... Так они здесь все пьяные от ужаса ходили и покаянные цидули вашему папе писали о верности и любви, эх! – он вздохнул.
– Да-да, – сказала я, – дурацкие легенды...
– О Мари всякие слухи идут... Мол, она одна уничтожила вражеский флот... – он с интересом посмотрел на Мари. – Мари, правда, ты Берсерк?
– Конечно, конечно... – засуетилась я.
– Видела бы ты отчеты, – не обратил внимания на мою суету Джекки, здорово глядя на Мари. – Там описано как ты одна стреляла из пушек, в одиночку уничтожила флот, командовала, а Лу только переносили, как багаж, а потом еще и утопили, вернее вытащили в последний момент из воды...
Я смотрела на сестру большими влюбленными глазами с громадной гордостью и бессловесным благоговением перед старшей сестрой, даже на цыпочки вытянулась. Пылкое обожание маленькой младшей сестры перед моей любимой героиней, уходящей тайком на подвиги, пылало во взоре. Даже слезы восторга тайком стирала. На цыпочках тянулась и была горда. Так горда! Мне хотелось закричать: Смотрите!
– Я так рада, что ты узнал это не от меня... – тихо склонилась я к принцу.
Я услышала, как от забора, мимо которого мы прошли, и который слышал разговор, побежал кто-то прочь.
– Какой ужас, они узнали одну из наших самых страшных тайн! – вскрикнула я и упала в обморок. – Быстрей догоните его, а то раскроется, что я просто служанка и привлекаю к себе внимание, тогда как за все отвечает Мари и тихо проделывает самые трудные дела...
За первым явно побежал второй. Догоняет! Услышал крик моей души.
Меня отпаивали валерьянкой и нашатырным спиртом какая-то барышня.
– Ах, я такая нервная! – вскрикнула жалобно я.
Надо мной суетились.
– Они всегда держали меня только как прикрытие... – жалко пискнула я принцу. – Такие добрые, они столько для меня сделали, несчастной сироты... – я заплакала.
И здорово отомстила графу. Отцу. Настроение было мерзким. И, тем более, что отец в Англии снова стал задирать свой графский нос, так что я его только и называла – граф. Как я ни сопротивлялась, я все равно потихоньку превращалась в экономку, что не добавляло мне настроения.
Мы в конец с ним рассорились и переговаривались только через Мари.
– Я не экономка, я лишь компаньонка, я вас обманывала... – ревела я.
Принц поспешно утешал меня и бережно утирал слезы платком.
– Ничего, ничего... – полуобнимал он меня, почему-то, наоборот, обрадовавшись и полностью переключив внимание на меня, уже не отрываясь от меня. – Я заберу тебя отсюда, такой ты мне больше нравишься, мне не нужна жена убийца...
Мари стояла над нами, кусая губы и щелкая челюстями. Особенно когда принц уже дважды отшатнулся от нее в ужасе, когда она случайно приблизилась. Будто у нее выросли клыки, и лицо изменилось. И он только разглядел трупные пятна на красивом лице.
Зато отец вел себя по-прежнему плохо. Он не признавал меня дочерью.
– А может я действительно подкидыш и ублюдок, бедная воспитанница и приживалка-экономка? – с тоской подумала я, глядя на графа. – И меня держали здесь из сострадания? И из могучего сострадания ко мне и любви к своему отцу граф наступил на горло собственным предрассудкам и скрывал свои добрые английские убеждения? Может, он всегда таким был – непоколебимым англичанином в основе, который убежден, что незаконнорожденные – люди второго сорта и не имеют права на уважение общества, и не могут даже быть в этом обществе? И он заранее готовил меня не к семье, а к роли экономки и бесплатной служанки? Может, лишь благородство души мешало ему отдать меня в детский приют и слегка глушило его твердые английские убеждения, которые и не менялись, а я всегда была человеком второго сорта?