Как воспитать ниндзю

Тимуриды Люда и Игорь

– К нашему образу жизни!!! – рявкнула мама. – Если вы мечтаете о Мари, забудьте о попойках с родственниками...

– Такого не будет, когда мы поженимся с Мари, – буркнул капитан. – Мы каждый день будет устраивать пиры...

– ...для родственников! – буркнула Мари.

Я, не выдержала, и, трясясь, просто разрыдалась от сотрясений спазматического хохота.

– У нее сотрясение мозга, – обеспокоено сказала мама пап'a.

– От того, что тридцать два часа подряд танцевала и прыгала? – мрачно спросил пап'a. – Тут не только

сотрясение мозга, но и кой-чего иного получишь, чем виляла!

 – Хай, – вздохнула я. – Папа болен...

– Какой папа? – угрожающе спросил Логан.

– Все знают, что он не мой папа, – вздохнула я, – но он хороший папа! Но сейчас болен... Мама ведь тоже танцевала...

– Я-то думаю, тридцать часов, – мрачно сказал папа.

– ...и тоже виляла... – продолжила я.

– Вы знаете, Лу должна вас как-то разделять, – резко прервал капитан, обращаясь к обоим папам. – Чтоб не путались...

– Папа барон и папа граф, – легкомысленно сказала я.

Солдаты грохнули от смеха.

– Очень хорошо, что у меня два папы, а то я такая плохая девочка... – рассудительно сказала я, загибая пальцы.

Совсем как взрослая.

Даже Логан отвернулся.

– И невоспитанная! – с тоской добавила мама. – Дрессировать волка легче, чем Лу привить правила поведения – абсолютно безнадежное дело!

– Так, а куда мы идем? – наконец спросил папа.

– Нас где-то тут поселили, – задумавшись о чем-то грустном, рассеяно проговорила мама.

– Только я не вижу пока свободной комнаты... – буркнула я.

Опять началось всеобщее веселье.

– Это что, мы будем здесь ночевать? – подозрительно спросил Логан.

 – Я не виновата, это твои родственники, – буркнула я. – Нас выперли из нашей комнаты, и я даже не знаю, где моя одежда, украшения, кремы, помада, и все, без чего не может жить порядочная девушка...

– Украшений там было где-то на пятнадцать миллионов, – сказал китаец. – Это те, что бросали из окон в экстазе... Мы раздели ползамка...

Капитан присвистнул.

– Ничего себе поездка в гости! – проговорил он.

– Еще бы, мне здесь не нравится... – доверчиво, как ребенок, сказала ему Мари. – И у меня дурное впечатление, что никакой комнаты тринадцать там нет... Мы должны были остаться здесь, и от нас не осталось бы и клочка одежды и костей, а утром все бы подумали, что мы опять удрали... И уехали из страны, как часто это делаем... И ищи нас свищи по миру, мало ли где мы пропали...

– Ты ничего не подписывал? – спросила я отца. – Утром не обнаружится твое завещание или дарственная?

– Если и обнаружится, то быстро заобнаружится обратно... – спокойно, но безжалостно сказал в ответ вместо него Логан. – Чуть что я вам помогу... Надеюсь, и вы мне... Я тоже не помню, но если завтра окажется, что я кого-то слишком люблю, то видит бог, я его полюблю всенародно по-настоящему! Как мужчина... – без тени шутки сквозь зубы проскрежетал он.

 Я с удивлением посмотрела

на него. Любовь что-то раньше была ему не свойственна. Мне представился умиленный святой Франциск на месте Логана, говорящий королю – «братец мой волк» и трепетно и с теплом лобзающий его в лоб, и я умиленно вздохнула... Мир и любовь... Поцелуй врага своего, как говорил святой... И люби его со всей силы... Благодать... Что делает с людьми всего лишь сутки в клетке с тиграми – растроганно подумала я – сразу понимают, что нельзя кусаться!

Наконец, в самом центре лабиринта (впрочем, он был не столько громадным, сколько извилистым, обходя клетки с разных сторон кругами, что создавало бесконечное впечатление глубины, которой на самом деле не было) мы неожиданно вышли наружу.

И, пройдя через открытую поверхность кругового типа, посыпанную песком, наконец, пришли.

– Это что, нам? – неверяще спросила я.

Я увидела на лице Логана плохо скрываемое желание пойти и сделать с ними плохо.

Оба китайца желали сделать с ними очень плохо и очень больно.

Мама широко раскрыла глаза.

А Мари обнаружила в себе желание любить всех по-мужски, и я испугалась даже, не стала ли в этом грязном замке моя сестра извращенкой, раз возникли такие противоестественные это самое... причем очень громко и открыто выраженные...

Мне же больше не понравился цементный пол этого маленького уютного гробика, который имел три метра в длину, два в высоту и полтора в ширину... И где в сыром сумраке этой комнаты для десятерых человек ничего не было... Если, конечно, не считать полуразложившегося скелета в углу и капавшей со стен воды...

– Чудесный гробик!

Мало того, от улицы ее отделяла только занавеска. Весело подрагивавшая на морозном ветру...

– А где же драгоценности? – недоуменно спросила я.

Все только хихикнули.

Капитан растеряно смотрел по сторонам. Отворачивая от нас лицо.

– М-мне кажется, ее не успели приготовить, – застенчиво-растеряно сказал он.

– Убрать забыли, да? – я широко похлопала глазами... Дело в том, что сия комната была склепом, но с вырванными дверьми, то есть плиты не было... Зато было четыре мумии в узких углублениях в стенке... – И забыли постелить для НОВЫХ гостей? Потому что старые слегка протухли... Я имею в виду простыни... – я брезгливо взяла двумя пальчиками ткань, окутывавшую египетскую мумию и понюхала – ...а не гости...

– Чем это их таким напоили, что они такими стали?!! – шепотом ошеломленно спросил солдат, в шоке глядя на лицо египетской мумии, которая в темноте особенно хорошо выглядела, потому что у нее зубы светились...

Он явно подумал, что это предыдущие гости...

– Ну, знаете!!! – рявкнула, наконец, пришедшая в себя мама. – Мои дочери, конечно, садистки, но даже они поступили так с гостями всего один раз!

– Ты говорила, что у твоей подружки странное чувство юмора, – буркнула я.