Как воспитать ниндзю
Шрифт:
– Вы что, сумасшедшие! – завопила я от боли, ибо Логан танцевал вприсядку передо мной барыню, а пап'a громко ухал филином, пытаясь привлечь мое внимание и вертя руками у ушей.
– Нас пригласили к королеве! – сказала мама, кудахтая, как настоящая курица, в перерывах. А мажордом, до которого плохо доходило, делал мне мерзкие гримасы, тогда как король прыгал передо мной на задних лапках зайчиком, пытаясь отвлечь меня.
– Так, я не поняла, что происходит! – вставив руки в боки, громко рявкнула я.
–
– Это что, я должна идти к ней в такой компании? – подозрительно спросила я, пятясь от сумасшедших. Король еще держал прижатые к груди лапки, – вот так, – и высовывал мне язык... – Вы что, думаете, что я действительно с вами к ней пойду?
Я затравлено смотрела на мажордома, который делал «тюр-лиу-лю-лю-лю» рукой по губам, быстро водя пальцем вверх и вниз, и делал это очень сосредоточено.
– Не обращай на него внимания, это галлюцинация! – сказал папа, махнув на него рукой.
Я отступила на шаг.
– Я сумасшедшая, да!?! – оборвавшимся голосом, сдавлено спросила я, уставившись в мажордома.
– Ничего страшного, там никого нет, ты не видишь мажордома, и он не делает «бу-бу-бу», китаец даст тебе лекарство, и это пройдет... – довольно сказал пап'a, делая тайком из-за спины резкие угрожающие жесты кулаком в сторону мажордома, мол: У! У! Прекрати!
– Мы идем к королеве! – тихо и медленно провещала мама по слогам на мотивчик «черная рука вползает в твой дом!».
Я отшатнулась.
– Она тоже? – тихо спросила я папу.
– Нет, она так открывает дверь! – сказал папа. – Видишь стенку?
Я кивнула.
– Шагай туда и она сейчас откроется... – сказал папа.
Я недоуменно посмотрела на него. А потом, подумав, что папа есть папа, и он лучше знает, закрыв глаза, чтоб было не так страшно, неожиданно бросилась туда с разбегу. В стену.
Бамс! Было очень больно и очень плохо, особенно голове.
– Он тоже галлюцинация! – поняла я, сползая по стене. Которую так и не смогла пробить головой, как доску китаец.
– Ты что, не могла открыть за ручку? – подозрительно спросил папа, раздраженно встав надо мной руки в боки и дергая на себя какой-то рычаг в виде ручки, что привело всю сложную систему рычагов в движение, и дверь сама раскрылась.
Мари подозрительно встала надо мной, нахально рассматривая меня как идиотку.
– Ну и как? – с интересом нагло спросила она, глядя, как я сажусь, держа за голову.
Я простонала какое-то ругательство.
– В первый раз вижу, как ты ломала стенку головой! – довольно сказала Мари, глядя, как я со стоном держусь за голову. – Правда ты так и не сумела открыть, но ты ведь еще раз это попробуешь, правда? – спросила она.
Я попыталась ее ударить кулаком, задыхаясь от боли в раскалывавшейся голове, прямо сидя.
Но Мари ловко отскочила.
– Ты тоже галлюцинация! –
Галлюцинация нахально ухмылялась.
– Какая же ты не хорошая галлюцинация! – укоризненно сказала я.
– Лу! – разозлилась Мари. – Кончай придуриваться, и пошли!
– Иду и довершаю! – попыталась приподняться я, но смогла только рухнуть.
– Что, больно? – бессовестно спросила Мари, с интересом наблюдая за этим.
– Ты знаешь, что делают с такими привидениями, как ты? – пригрозила я.
– Лу, не притворяйся и пошли! – встревожено сказала мама.
– И не трогай Мари!
– А вы вообще помолчали бы, – сказала я, – я вас не боюсь! Привидения ничего не могут тебе сделать, разве что направить головой в стену, чтоб ты бахнулась сама!
– Дай я посмотрю, у тебя кровь! – вдруг встревожено сказала Мари, не на шутку взволновавшись и наклонившись ко мне.
Но была резко поймана и побита, когда я повалила ее рядом, хохоча во все горло, но и морщась от боли. Вставать мне не хотелось, а поймать Мари было трудно.
– Значит, ты не веришь, что я привидение? – спросила Мари.
– Я давно уже это поняла! – хихикнула я. – Вы просто сумасшедшие...
– Так, чем вы занимаетесь?! – сквозь зубы спросила мама.
– А ты подойди и выясни, – предложила я.
– Нет, спасибо, – сказала мама, мрачно наблюдая, как я выкручиваю Мари руку, а она еще и сопротивлялась, нагло пользуясь тем, что я так слаба. – Я еще не такая дура.
– Ее можно остановить? – испуганно спросил король. – Мне жалко Мари...
– Мне тоже! – трудолюбиво завязывая ей рукава завернутых рук, ответила я. – Будет знать, как дразниться, – я подозрительно посмотрела на них.
Напрасно я это сделала – Мари, воспользовавшись перерывом, вдруг резко дернулась, освободилась, и мы обе опять покатились, хохоча во все горло.
Мы занимались возней до умопомрачения, не слишком обращая внимания на скучных взрослых, у которых нет сестры, и которые не знают, как это хорошо; причем я пыталась растрепать ей прическу, веселясь до помутнения в глазах и пытаясь удушить и победить друг друга, устроив маленький вихрь в этой комнате, валящий всех и сбивающий с ног, пока кто-то не вошел в дверь.
– О! Чем это они занимаются!?
Я как раз перекидывала Мари, пытаясь выкинуть ее ногой, отчего сбила кого-то в сторону и не обратила внимания. От смеха и визга я все забывала, и, учитывая чудовищную ловкость обеих, мы катались по ковру с Мари как бешенные. Удержать друг друга на месте было невозможно.
– Это две бешеные пантеры, – сквозь зубы сказал Логан, – они настолько гибкие, подвижные, изворотливые и скользкие, аж страшно...
– Не удивительно, учитывая их общего шипящего предка... – хмуро процедил капитан.