Как выжить в толпе и остаться самим собой
Шрифт:
Из-за такой социально-экономической функции сына целью его образования, как правило, является не его личное счастье, т. е. максимальное развитие его собственной личности, а, скорее, принесение им максимальной пользы для удовлетворения экономических или социальных потребностей отца. Поэтому зачастую мы обнаруживаем объективный конфликт между счастьем сына и приносимой им пользой; этот конфликт, как правило, не воспринимается сознанием отца, поскольку с точки зрения господствующей в обществе идеологии эти цели идентичны. Еще более осложняет ситуацию то, что отец зачастую отождествляет себя с сыном: он желает, чтобы сын не только был полезным членом общества, но и исполнял его собственные нереализованные мечты и фантазии.
Эти социальные функции отца играют решающую роль в формировании характера отцовской любви: он любит сына при том условии,
Фромм Э. «Человек для себя»: «Широко распространено представление, что дети являются на свет для того, чтобы доставлять удовольствие родителям и компенсировать им разочарование в собственной жизни…Даже в нашей неавторитарной культуре случается, что родители хотят, чтоб дети были «послушными», чтобы возместить родителям то, что они упустили в жизни. Если родители не преуспевают, ребенок должен добиться успеха, чтобы доставить им замещающее удовлетворение. Если они нелюбимы (в частности, когда родители не любят друг друга), детям предстоит возместить эту нехватку любви; если они оказались бессильны в своей социальной жизни, они хотят обрести удовлетворение, контролируя своих детей и властвуя над ними. Даже если дети удовлетворяют этим ожиданиям, они все же чувствуют вину, что не делают все возможное и, значит, разочаровывают своих родителей».
5. Люди толпы воспитывают своих детей преимущественно методами психологического программирования. Такая жизненная программа, вложенная в ребенка, сильно сковывает саморазвитие его личности впоследствии.
Берн Э. «Люди, которые играют в игры»: «…программирование [детей родителями] в основном происходит в негативной форме. Родители забивают головы детей ограничениями…Запреты затрудняют приспособление к обстоятельствам (они неадекватны), тогда как разрешения предоставляют свободу выбора. Разрешения не приводят ребенка к беде, если не сопровождаются принуждением…. Быть красивой — это вопрос не анатомии, а родительского разрешения. Анатомия, конечно, влияет на миловидность лица, однако, лишь в ответ на улыбку отца или матери может расцвести настоящей красотой лицо дочери».
Там же: «Говорят, что в следующем столетии будут выращивать детей в пробирках, вырабатывая в них качества, нужные государству и родителям, которые будто бы будут закладываться путем сценарного программирования. Сценарное программирование легче изменить, чем генетическое, однако мало кто пользуется этой возможностью. Тот, кто ею воспользовался, заслужил более впечатляющее надгробье. Почти все благочестивые эпитафии переводятся одинаково: «Взращен в пробирке, там же и жил». Так они и стоят, ряды за рядами памятников, крестов и прочих символов, все с одним и тем же девизом. Лишь иногда мелькнет иная надпись, которую можно было бы расшифровать: «Взращен в пробирке — но сумел из нее выскочить». Большинству это так и не удается, хотя «пробка у пробирки» почти всегда отсутствует».
* * *
Родители меньше всего прощают своим детям те пороки, которые они сами им привили.
(Шиллер)
* * *
6. Воспитание посредством формирования у ребенка чувства вины.
Фромм Э. «Человек для себя»: «Самый эффективный способ ослабить волю ребенка — это вызвать в нем чувство вины…Если ребенок не умеет справить нужду так, как от него требуют, если он ест не так, как положено, — он плохой. В возрасте пяти или шести лет ребенок обретает всепроникающее чувство вины, поскольку конфликт между его естественными влечениями и их моральной оценкой со стороны родителей превращается в постоянно действующий источник вины. Либеральные и «прогрессивные» системы воспитания не сумели изменить эту ситуацию в такой мере, как принято думать. Явный авторитет был заменен анонимным, явное приказание — «научно» обоснованными формулами; вместо «не делай этого» теперь говорят «тебе не понравится делать это». Фактически, анонимный авторитет во многих отношениях может быть даже более подавляющим, чем авторитет явный. Ребенок больше не осознает, что им распоряжаются (а родители не осознают, что они отдают приказания), ребенок не может сопротивляться и тем самым развивать в себе чувство независимости. Его уговаривают и убеждают от имени науки, здравого смысла и сотрудничества — а кто же может выступить против таких объективных принципов?»
7. Формирование у ребенка конформизма, подавление критического мышления.
Фромм
Девочка ощущает этот разрыв, оскорбляющий ее чувство правды и справедливости, но она зависит от матери, которая не допустит никакой критики, и, предположим, не может опереться на слабохарактерного отца, и поэтому ей приходится подавить свою критическую проницательность. Очень скоро она перестанет замечать неискренность или неверность матери: она утратит способность мыслить критически, поскольку выяснилось, что это и безнадежно, и опасно. Вместе с тем девочка усвоит шаблон мышления, позволяющий ей поверить, что ее мать искренний и достойный человек, что брак ее родителей — счастливый брак; она примет эту мысль как свою собственную».
Это лишь несколько мыслей и наблюдений двух талантливых психологов, но складывающаяся картина уже удручает. От себя добавлю в данный список еще один механизм воспроизводства толпы, посягнув на «священную корову» современной педагогики и возрастной психологии — сюжетно-ролевую игру.
С критикой этого механизма психического развития ребенка приходится быть очень осторожным, так как он является естественным развитием игр детенышей практически всех млекопитающих. Естественность сюжетно-ролевой игры проявляется в том, что она у детей часто возникает спонтанно, без подсказки взрослых. И сюжетно-ролевые игры дошкольников, и игры детенышей высших животных есть усложнение имитационного повеления — главного механизма усвоения детьми видового и культурного поведения. Именно сюжетно-ролевая и фа является главным адаптационным механизмом психического развития детей среднего и старшего дошкольного возраста. С ее помощью ребенок учится адекватному поведению в обществе, осваивает науку жизни взрослого человека среди себе подобных. Но сюжетно-ролевая игра несет в себе для психического развития ребенка и негативные аспекты в виде накладывания на его поведение ролевых ограничений.
Например, девочка, играя в «дочки-матери», будет в своем поведении воспроизводить свое представление роли матери на основе своих житейских наблюдений собственной мамы. Она будет старательно копировать ее жесты, мимику, стиль и интонацию речи. При этом, возможно, ее действия будут корректировать окружающие люди, наблюдающие со стороны эту игру или непосредственно в ней участвующие. В результате такого воспитания девочка, став взрослой женщиной и мамой, удивительным образом в своем реальном поведении будет напоминать свою собственную мать, подсознательно воспроизводя не только весь ее ценный опыт, но и устаревшие стереотипы, ошибки, недостатки и пороки. При спонтанной попытке выйти за рамки усвоенной в детстве роли она будет испытывать психологический дискомфорт, неуверенность, сомнения в правильности своих действий. Вместо самостоятельного поиска наиболее адекватного настоящей ситуации варианта решения стоящей перед ней задачи она будет искать в прошлом опыте хотя бы отдаленный аналог и пытаться его «притянуть за уши» для своей потребности.
Поэтому можно утверждать, что воспитание ребенка с помощью сюжетно-роле вой игры опасно не столько использованием этого механизма, сколько тем, что психическое развитие человека им и ограничивается. Наложив на ребенка ролевые ограничения, воспитатель, как правило, на этом и останавливается, забыв научить подопечного освобождаться от плена ролевых стереотипов. Но ситуация оказывается еще более тяжелой, когда реального воспитателя у ребенка в толпе просто не оказывается. Предоставленные в своем психическом развитии сами себе, дети толпы спонтанно играют в сюжетно-ролевую игру без какой-либо коррекции со стороны взрослых и, пройдя этот этап в своем взрослении, на нем, как правило, и останавливаются со всеми вытекающими из этого негативными последствиями.
Теперь попробуем разобраться с тем, как следует относиться маргиналу в воспитании своего ребенка к такому механизму психического развития, как сюжетно-ролевая игра. Острота этого вопроса может быть далеко не надуманной и обусловленной элементарной невозможностью провести ребенка через некоторые распространенные сюжетно-ролевые игры. Например, семья маргиналов ведет бродячий образ жизни, не задерживаясь нигде подолгу. При таком образе жизни у ребенка далеко не всегда будут подходящие для игр партнеры, а папа с мамой не будут в состоянии их заменить.