Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержание

Янега Элеанор

а девушки — пока им не исполнится 12 лет, поскольку до этого возраста нельзя говорить о половой зрелости. Романтическая любовь, о которой повествует Андрей, доступна только физически полноценным мужчинам и женщинам, а для слепых исключена, поскольку они не могут видеть своих возлюбленных. Точно так же не следует любить монахинь, а вот священнослужителям это доступно. Кроме того, нельзя любить проституток, ибо «в женщине, про которую тебе известно, что она в обмен на свою любовь желает денег, должно видеть смертного врага»¹⁸³.

Однако Андрей не только устанавливает границы для любви, но и раскрывает читателю способы обольщения. Он придумывает различные диалоги между мужчиной и дамой, чьей благосклонности он добивается, причем указывает, как лучше всего подольститься к женщинам

разных классов в зависимости от того, к какому из них принадлежит сам мужчина: к среднему классу, к дворянству или к высшей знати. Во всех случаях положением владеют мужчины, а женщины, любви которых они добиваются, отвечают на ухаживания так, как предписано. Главная уловка мужчины — преподнести свои льстивые речи в правильной манере, исходя из разницы положений его самого и дамы его сердца, чтобы она подарила ему свою любовь и свои «объятия». Мужчине, достаточно непредусмотрительному, чтобы соблазниться красотой молодой крестьянки, Андрей (почти не считавший крестьян за людей) дает возмутительный совет не колеблясь брать то, чего возжелал, и принуждать к объятиям силой. То есть Андрей здесь дает свое разрешение на изнасилование¹⁸⁴.

Помимо руководства по соблазнению Андрей также создал описания окружающих любовь обстоятельств, для чего привел серию воображаемых «Судов любви», решения по которым выносили Алиенора Аквитанская и ее дочери. У нас нет достоверных свидетельств, что королева и члены королевской семьи действительно судили по таким делам, зато нам известно, что к XIV веку сочинение Андрея уже использовалось как руководство Судом любви в Барселоне под эгидой короля Арагона Хуана I Охотника (1350–1396) и его супруги Иоланды де Бар (ок. 1365–1431). Поскольку трактат «О любви» Андрея Капеллана во множестве экземпляров дошел и до XV века, видимо, еще многие после арагонской королевской четы пользовались этим руководством, чтобы приятно проводить время за решением важных вопросов, кому и с кем должно заниматься сексом¹⁸⁵.

Суд любвиМиниатюра из сборника стихов герцога Орлеанского

Как на практике, так и в теории Суды любви могли решать некоторые возникающие в отношениях проблемы. Трактат «О любви» предлагал рекомендации на разные случаи, скажем, как поступить рыцарю, который вместо себя отправил к даме, которой он добивается, посланника, а та влюбилась не в рыцаря, а в того самого посланника (отлучить обоих провинившихся от вежливого внимания общества); может ли продолжаться любовь, если рыцарь по неведению соединился любовью с родственницей (не может, даже если бы вовлеченная в них дама и желала этого); должна ли дама принять назад любовника, когда он из желания испытать постоянство ее любви солгал ей, что удаляется искать объятий другой дамы, но потом вернулся и во всем признался (ей надлежит впасть в отчаяние, когда он скажет, что уходит от нее, и приветствовать его, когда он вернется к ней и признается в своей уловке).

Особенный интерес для нас представляет случай 17-й, где рыцарь был влюблен в даму, которая была связана любовью с другим, и получил от нее надежду, что «если ей случится потерять любовь того возлюбленного, то, без сомнения, ущедрит она любовью своей названного рыцаря». Вскоре она вышла замуж за своего любовника, и рыцарь стал требовать от нее обещанной ему любви, потому что ей не положено любить своего мужа. Она же отвергла его и презрела его логику. Тут, как утверждают, вмешалась королева Алиенора и сказала: «не имеет любовь силы меж состоящими в супружестве. Посему и предлагаем, чтобы означенная дама предоставила рыцарю обещанную ею любовь»¹⁸⁶.

Пожалуй, трудно еще яснее продемонстрировать природу брака в высших сферах европейского средневекового общества. Даже если кому- то и выпадало счастье заключить брак по любви, сами его устои рисковали свести на нет эмоциональную привязанность, которая, собственно, и побудила влюбленных связать себя церковными и правовыми узами. Более того, женщину можно было приневолить к любви. Ее желания в расчет не принимались, поскольку ей нельзя было доверять в том, что она подарит свою любовь тому, кому

следует. Женщину могли просто направить на связь с «правильным» мужчиной, а сама она проявляла достаточно покорности, чтобы довольствоваться объятиями указанного ей любовника. Если она была глупа и смела вообразить, будто ее любовь должна и сможет продлиться после свадьбы, то, к счастью, Суд любви быстро помогал ей развеять эту иллюзию.

Действительно, практически все приведенные у Андрея Капеллана типичные случаи свидетельствуют о том, что женщинам редко позволялось самим выбирать предмет любви. Исключение составляет случай 11-й: у одной дамы искал любви некий добрый и разумный муж, а следом муж еще достойнее первого тоже стал настоятельно просить ее любви, и в этом случае Суд любви постановил, что «оставляется на усмотрение дамы, к кому она изберет склонить слух, к хорошему или к лучшему»¹⁸⁷. Во всех прочих делах Суд любви, не спрашивая мнения дамы, по своему усмотрению распоряжался ее любовью и сексуальными милостями, считая, что они должны быть отданы ею кому- то, кто не был ее супругом.

Через все придуманные Андреем диалоги, как и через «судебные» дела, красной нитью проходит мысль, что женщины не более чем пешки в любовных играх и не заслуживают высказывать свое мнение. Андрей все время подчеркивает, что дамы должны беспрепятственно даровать любовь своим поклонникам, и заверяет своего друга Вальтера, что дамы так и сделают: отдадут свою любовь (а следом и желанный секс) всякому мужчине, который подступится к ним с правильными речами и обхождением. Послушать Андрея, так придворные дамы не более чем алгоритмы — следуй правильному порядку действий, и результат гарантирован. Они так сексуально озабочены и так недалеки умом, что всякому мужчине, который должным образом польстит им, уступят легко, лишь бы увильнуть от скучных обязанностей перед своими супругами.

Даже написав целый трактат о соблазнении и его правилах, Андрей продолжает настаивать, что мужчины должны воздерживаться от куртуазной любви и внебрачного секса ради своего блага и блага соблазняемых ими женщин. Андрей напоминает своим читателям- мужчинам, что «любовь

Признание в любвиМиниатюра. До 1470 г.

не только заставляет мужчин терять свое небесное наследие, но и лишает их всей чести мира». Хотя мужчина может наслаждаться моментами любви, однако и он, и женщина, которую он избрал, рискуют лишиться каждый своего доброго имени, если обнаружится, что они «дарили кому-нибудь [свою] любовь». Мужчины должны держать себя в руках и не поддаваться искушению обольщать женщин, которые неспособны «сдерживать [свои] страсти, как то делают мужчины»¹⁸⁸. Мужчины в конечном итоге и есть стражи женской непорочности. Они либо сдерживают себя и отказываются предлагать хвалы и подарки, удерживая себя от секса, либо вступают с женщинами в романтические отношения, и тогда оба влюбленных обрекают себя на неизбежное падение.

В целом Андрей наставляет своих читателей- мужчин, что «всякая женщина на свете… развратна, ибо ни одна женщина, неважно, сколь титулована она или благородна, не откажет в своих объятиях мужчине, пускай даже самому отвратительному и гнусному», который ухаживает за ней с уме-ньем¹⁸⁹. И все же он будет несчастен, поскольку она останется неудовлетворенной по причине самой своей женской природы и в конце концов променяет его на другого, поскольку она непостоянна. Те же идеи мы находим и на страницах других сочинений в куртуазном жанре, в том числе в легендах о короле Артуре и «Романе о Тристане и Изольде». В бретонском «Лэ о Гижмаре» (лэ — любовная повествовательная поэма), написанном Марией Французской (ок. 1160–1215), сюжет вращается вокруг любви героя, чье имя и дало название лэ, к замужней даме, которую супруг из ревности держал в заточении. Когда свершилась их прелюбодейная любовь, супруг еще больше ужесточил заточение дамы, но та смогла сбежать, из- за чего разразилась кровопролитная вой на, стоившая многих жертв с обеих сторон, а беглянка попала в руки к другому влюбленному в нее лорду. Даже у Чосера в эпической поэме «Троил и Крессида», где героиня не замужем, она все равно проявляет непостоянство.