Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику

Потоцкая Мария

Несколько дней было много суматохи, но я старался минимально в ней участвовать. У меня было над чем подумать. Когда мы стояли у могилы на похоронах, и было очень тихо, я понял, что я должен стать самым сильным.

Глава 8

Я брал самые сложные проекты у папы на работе. Те, которые, казались мне невыполнимыми с первого взгляда. Но я ставил себе цель закончить их, и рано или поздно у меня получалось. Я брал на себя много публичных выступлений, потому что я их боялся. Я хотел избавиться от этого страха. Я не просил папиных советов, потому что я должен был стать полностью самостоятельным

и не бояться брать на себя ответственность за свои ошибки. Иногда я даже шел на риск в своей работе. Конечно, я не прыгал с парашютом, не покорял горы, не участвовал в перестрелках и даже не превышал скорость, но я пытался стать сильным в областях, не связанными с непосредственной угрозой для жизни. Опасность я так и не полюбил, я по-прежнему боялся очень многих вещей, но, по крайней мере, я смог переносить страх более стойко. Мне даже казалось, что другие люди перестали замечать его во мне. Процион Хаббл оказал мне хорошую услугу в выборе цели (стать сильным), хотя, как я и выяснил позже, он не был достойным человеком. Он был нечестным, злым коррумпированным полицейским.

В свои двадцать семь лет я, наверное, уже знал все про Кеплер-22. Папа мне доверял, а коллеги перестали смеяться. Хотя я понимал, что они ненавидят меня за то, что я занимаю такие высокие должности из-за своего происхождения. Они желали мне зла и были моими врагами. Меня пугала их ненависть, но они об этом не знали.

Гиансар продолжал работать в лаборатории и был почти также успешен в своей области, как я в своей. Он много разъезжал по разным странам, чтобы повысить свою квалификацию. Дважды он чуть не женился, но оба раза влюблялся в другую женщину. Несмотря на наш возраст и состояние, мы по-прежнему жили вместе. Мне было так удобнее, Гиансару, наверное, тоже.

Но Кассиопея жила отдельно в своей квартире. Она работала в консерватории и получила второе высшее образование по направлению «история философии». Иногда я ходил послушать, как она играет. С тех пор, как умер Шеат, она облачилась в черное и не заводила продолжительных отношений. Я знал, что причина не в том, что она так горевала по своему бывшему мужу. Но истинной причины я, также как остальные члены семьи, не знал. Возможно, ей нравилось поддерживать статус вдовы.

Маме стало только хуже.

С папой я много общался и стал понимать его лучше. У него тоже было много врагов, но они были куда более серьезными и недоброжелательными, чем мои. Ему принадлежала большая часть акций корпорации, его голос всегда был решающим, поэтому многие хотели его сместить, выкупив акции. Среди конкурентов у него также было много врагов, потому что папа был умным и жестоким.

Мы ехали с папой с деловой встречи на его машине домой. Папа говорил:

— Можешь не сомневаться во мне, мы подпишем договор. Я держу их всех на коротком поводке.

Я не сомневался. Папа любил говорить о том, как он хорош, но он не преувеличивал. Его целью было показать всем, что он лучший во всем, а главное, что он имеет надо всеми власть. Но кроме этого папа любил быть несерьезным, чтобы показать, что даже так он может оставаться лучше других. Вот и сейчас папа сказал:

— Останови машину, в этом автомате продается лучший в мире горячий шоколад!

Папа любил горячие напитки в пластмассовых стаканчиках, я этого не понимал. Мы ехали через лес. Автомат стоял на остановке перед поворотом к населенному пункту. Папа часто останавливался около него по пути на работу.

Он вышел из машины к автомату. Я тоже вылез, чтобы покурить. В его кошельке

не осталось мелочи. Я сказал ему, взять кошелек в моей сумке. Она была на заднем сиденье. Папа обошел машину и открыл заднюю дверь за водительским сиденьем. Он наклонился и стал копаться в моей сумке. Я увидел, как на шоссе появилась машина с той стороны, откуда мы приехали. Она неслась на огромной скорости. Мне было бы страшно стоять, где папа, несмотря на то, что по всем правилам, водитель должен был объехать его. Я слышал, как машина приближается и как шумят монеты в папиных руках. Когда машина была в нескольких метрах от моей, водитель резко свернул руль в сторону и проехался вдоль моей машины, едва не касаясь ее.

Папа был сбит, и машина проехалась колесами по его телу, потом завиляла, рискуя сорваться в кювет. Машина смогла выровняться и стала снова набирать скорость.

Я почувствовал пепел сигареты на пальцах. Я медленно пошел в сторону папы, заранее зная, что он мертв. После такого не выживают. Так и оказалось. Из-за крови почти не было видно его раздавленного лица.

Папино тело было отброшено на середину дороги, и я подумал, что там на него могут наехать другие машины. Я взял тело папы за плечи и перенес его к машине.

Мои руки испачкались в его крови. Оказалось, я кричал. Когда рядом с нами остановилась другая машина, люди мне это сказали. К тому времени, как приехала полиция и скорая помощь, я перестал кричать и замолчал.

Потом я сидел дома. Когда меня привезли, было время ужина. Я сел на свое место за столом, хотя никто не ужинал. Было очень суматошно. Я сидел спокойно, правда, есть не хотел. Ко мне несколько раз подходили. Я видел Гиансара в слезах, он кричал что-то в телефон, потом на меня, но я не слышал, что именно. Он дергал меня за руку, хотел, чтобы я пошел куда-то с ним, но я остался на месте. Видел, как пришла Кассиопея, она тоже что-то мне сказала и пощелкала пальцами у меня перед носом. Мне показалось забавным, что она была в траурной одежде, как будто всегда была готова к этому моменту. Я даже улыбнулся. Маму я видел недолго. Она пришла и тоже села за стол. Она съела персик, а потом накапала в стакан едких капель и выпила.

Потом приходили еще какие-то люди. Некоторых я не знал. Почти все со мной разговаривали, но я никому не отвечал. Приходил даже репортер, но Гиансар выгнал его из дома. Я не знал, сколько времени прошло, но в последний раз, когда я смотрел на часы, было 3.54, а сейчас уже было темно. Я понял, что никого не слышно. Передо мной стоял стакан с водой, и лежали две таблетки. Рядом лежала записка «Выпей меня! Мы скоро вернемся». Странное было ощущение, но я не мог понять, это почерк Кассиопеи или Гиансара. Я совершенно точно знал, что он принадлежит кому-то из них, но я не знал, кому.

Я выполнил то, что было указанно в записке. Через какое-то время мне захотелось спать. Я не мог встать с этого стула, поэтому остался здесь. Вскоре я уснул.

* * *

В Туманном Лесу летали птицы. Сотни черных ворон заполонили небо, садились на ветки деревьев и землю, а потом снова взлетали с криком. Они беспокоились, не могли найти себе места.

Моя Каменная Крепость уже была огромной, с массивными стенами, множеством башен и бойниц. Я слышал, как вороны ударялись о камни, пытаясь пробраться внутрь. Я забрался наверх и стал выдвигать одну из пушек. Я выстрелил, но ядро никого не убило, лишь спугнуло нескольких ворон, которые взметнулись в небо, улетая дальше в Лес. Через несколько минут они вернулись обратно.