Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику
Шрифт:
— Ты не расстраивайся только сильно, ладно?
— Ладно.
На самом деле, несмотря на то, что я знал, что смерть, это очень грустно, я скорее был рад. Мне не нравился мой тарантул, и я надеялся, что папа не подарит мне нового.
После завтрака я соврал маме, что мы идем играть в сад. Потом мы выкрали ключ от ворот и побежали к ним. Это было опасно, потому что нас могли увидеть из окна. Но видимо никто в этот момент не смотрел в окно, потому что за нами не было погони.
— Отлично, — сказал Гиансар, оглядываясь по сторонам и улыбаясь, — сейчас должна пойти
Гиансар достал две пластмассовые пустые бутылки из под «Стрелец В2» — малиновой газировки, которую производила компания нашей семьи. Я надеялся, что землянику мы не найдем. Но мне пришлось взять бутылку и положить в свой рюкзак, в который я сложил все необходимое для леса: фонарик, бутылку воды, спички, средство от клещей, сухую еду (печенье), садовую лопатку. Еще там лежал тарантул в коробке от конструктора.
Каждую ночь я бродил по лесу во сне, но он был волшебным. В настоящем лесу я был несколько раз с папой, но этого недостаточно, чтобы чувствовать себя в нем уверенно. Мы зашли по тропинке неглубоко в лес, я подумал, что на этом расстоянии нас уже не должно быть видно за деревьями. Поэтому я остановился.
— Мы похороним его здесь, — сказал я.
— Здесь?!
Тон у Гиансара был повышенный, и я подумал, что он разозлился на меня.
— Он прибыл к нам из южных стран, покинул свой дом, пересек океан, и ты хочешь похоронить его на входе в лес?
Мне показалось несправедливым, что Гиансар хочет сам решить, где похоронить моего паука. Когда папа вручал его мне, он сказал, что теперь я ответственен за него. Я не знал, распространялась ли моя ответственность за него после смерти. Гиансар продолжил:
— Тарантул — король мелких хищников, он должен быть похоронен в центре леса!
Гиансар говорил вдохновенно. Мне нравилось, когда он был таким. Сразу хотелось ему поверить и послушать. Это называется обаяние. Такие люди мне нравились. Я сначала думал, что они нравятся всем, но Гиансар не нравился маме, а папа, хоть и тоже был обаятельным — Кассиопее. Я подумал, что раз тарантул приехал из другой страны и является королем, может быть, он действительно достоин лучшего места захоронения.
— Мы не сможем определить центр леса без карты. Сейчас я придумаю что-нибудь другое, но тоже хорошее.
Я еще чувствовал потребность решить все самостоятельно. Гиансар согласился выслушать мое предложение, и пока я думал, он нашел среди сосновых шишек еловую. Стал выковыривать семена, а потом показал мне.
— Похороним его под дубом.
Мне нравилось это дерево. Оно было высоким и мощным, с самыми необычными листьями. К тому же, в дуб вероятнее всего могла ударить молния, а мне казалось, что тела стоит сжигать. Сам бы я не решился, но природа может этим распорядиться сама.
— Кочевники хоронили под дубом мертвецов, — сказал Гиансар, наверное, обрадованный моим предложением. Потом он зачем-то сказал:
— Надежный и непоколебимый.
— Что ты имеешь ввиду?
— Это то, что у меня ассоциируется с дубом. Потому что он надежный и непоколебимый, как Кеплер-22, например. А тебе он каким кажется?
Я
— Высокий, толстый, с резными листьями и желудями.
— Сильный, бессмертный, мужественный, добрый, вот что я придумал за секунду. Дуб раскинул свои ветви, будто великан, желающий заслонить собой небо. Так что скажи что-нибудь поинтереснее!
Я задумался. Гиансар придумал странную игру. Я мог детально описать составляющие детали дуба, такие как корни, ствол, кора, ветви, листья, но образ в целом был слишком сложный. Тем более, Гиансар придумывал слова, которые не были присущи дубу. С таким подходом можно было бы подобрать любые слова. Я молчал долго. В итоге я сказал:
— Обширный.
— У тебя совсем нет фантазии, ты не можешь придумать метафору или ассоциацию, но это ничего. Зато ты лучший по математике в классе. Ты слышал, только что пропела кукушка?
Я испытал обиду. Было множество вещей, которые я не умел делать, но мне не понравилось, что Гиансар мог сделать так легко то, что мне казалось это невозможным. Я решил, что я тоже должен так научиться. Пока мы шли, я почти перестал искать дуб и только все думал над тем, как придумывать метафоры. Гиансар шел рядом и рассказывал то, что знает про лес. Иногда он останавливался, чтобы что-то сорвать или оторвать. У меня не получалось одновременно так серьезно думать и слушать его, поэтому единственное, что я запомнил из его слов, что хвощи были еще при динозаврах.
Пока мы шли, я смог кое-что придумать. У Гиансара глаза были, как блик на поверхности слабо заваренного чая в белой кружке. У Кассиопеи глаза были, как головка незажженной спички (ночью, как сгоревшей). У папы глаза были, как наиболее темные сорта тростникового сахара. У мамы глаза были голубые, как лед в мультфильмах. Это наименее удачное сравнение, потому что мне пришлось указать цвет, ведь в мультфильмах лед может быть голубым или белым. Но все равно я был горд собой, хоть я и начал с самого легкого, ведь глаза имели у каждого свой оттенок.
К тому времени, как Гиансар нашел дуб, мы шли уже пятьдесят минут. Он был молодым, невысоким, с тонким стволом. На нем даже не было желудей. Мне он не понравился. В моем представлении дуб должен быть толстым, чтобы его нельзя было обхватить. Раз мы решили похоронить тарантула с почестями, то мы должны были найти нормальный дуб.
Я снова посмотрел на часы. Меня немного испугало, что я настолько ушел в свои мысли и даже не следил за дорогой. Лес мог быть очень опасным. На нас могло напасть бешеное или просто злое животное, нас могли покусать клещи, ветки могли проколоть нам глаза. Еще мы могли споткнуться о корни и упасть в яму, съесть отравленную ягоду и просто потеряться. Возможно, это и случилось, хотя Гиансар, наверное, сказал бы мне об этом. Я растерялся. Я не удовлетворил свое желание найти хорошее дерево, но, с другой стороны, я ведь мог находиться в опасной ситуации. Папа говорил, что всегда нужно добиваться поставленной цели. А еще, что иногда нужно рисковать.