Как я не хотела спасать мир
Шрифт:
Огрызок свечи я нашла, но вот что делать с цветом? Поразмыслила и замазала сажей. Вроде бы теперь уже черная. Кто в темноте приглядываться будет?
Только успела собрать все в узелок, как вернулся недовольный Гри.
— Ну что там? — спросила я его, отвлекая от вопроса, какого хрена я шастаю по избушке ночью.
— Там твои эльфы мочат твоего вампира в нашем бассейне, — поведал мне кот, запрыгивая на лежанку.
— И как? — полюбопытствовала я, забираясь под одеяло и нащупывая под подушкой заветный узелок.
— И сами мокнут, — тяжело вздохнул кот. —
— Не стоит переводить ингредиенты, — фыркнула я. — Судя по всему, тараканы погибнут первыми во всем этом мире, а этому квартету, виртуозно играющему на нервах, ничего не будет.
— Спи давай, — пробурчал Гри, сворачиваясь клубком у меня под боком. Я поерзала, устраиваясь поудобнее и затихла, выжидая время. Потом тихонько поднялась и пошла к двери на цыпочках.
— Ты куда? — бдительно поднял голову кот.
— На двор, — откликнулась я, ныкая на груди узелок. Запихнула ноги в лапти, накинула драную шаль, чтобы не светить ночнушкой.
— Долго там не сиди, — напутствовал меня пушистик. — А то у нас теперь коммунальная поляна. Скоро будем по очереди в сортир ходить.
Я клятвенно пообещала не создавать толпу, но как только вышла наружу, как ко мне сразу подвалил Ромуальд.
— Ну что тебе не спится? — сердито спросила я рыцаря, испортившего мне всю малину.
— Можно я побуду с вами, Снежная дева? — не обратил внимания на мой выпад мужчина. И подхватил меня на руки. Он явно настроился быть моим провожатым. Господи, туда даже цари пешком ходили, а меня будут носить?
— Поставь где взял! — потребовала я, отвоевывая свою независимость. А то знаю я его! Мало того, что донесет, так еще сам внутрь втиснется. Будет хвост искать, чтобы на поворотах заносить.
— По какому праву, — бежали к нам со всех ног эльфы, — ты прикасаешься к нашей драгоценной химерине Зое? Если ей куда надо, то мы сами отнесем!
— Вообще-то, — спланировала с неба летучая мышь, становясь Санчо, — на это у Зои есть я!
— Драться будете или делить? — поинтересовалась я, пребывая в полной безнадежности. И воспряла духом: — Насмерть? А я пока пойду по своим делам, ладно?
— Если на то будет ваша воля, — бережно поставил меня на ноги Ромуальд. — Моя жизнь в служении вам…
— О! — придумала я, как занять лодырничающее ночью население поляны. — Сегодня полнолуние. Как раз на дальней поляне созрела хвостошлейка. Ее надо косить! Кто больше накосит, тому будет приз! Только, чур, — обвела я строгим взглядом мужчин, — друг друга не косить. Если кто соперника замочит, у того будут вычитаться очки!
— Где поляна? — подобрался рыцарь. Эльфы растопырили уши, а вампир крылья.
— Там! — показала я направление. — Не заблудитесь. Трава светится в темноте малиновым звоном. И шепчет, зовя напиться.
— Эльфы всегда первые! — козырнули мне ушастые и, развернувшись в нужную сторону, припустили бегом. Над ними коршуном реял вампир. А сзади
— «А нам все равно», — пропела я себе под нос и побежала в противоположную сторону.
Немного поплутав по ночному лесу, я нашла поляну, залитую лунным светом, и задумалась. Оно, конечно, все хорошо, но как выглядит пентаграмма? Я смутно помнила, что это что-то типа звезды, но сколько у нее лучей? На этом месте я решила, что много — не мало, и нарисовала прутиком, как могла. Потом по линиям полила кровавой водой из склянки. Водрузила в центре испачканную сажей, свечу. Сверху на нее положила тряпицу с потом вампира и локон эльфа. Не знаю, правильно ли я все сделала, но получилось художественно.
— Хочу продать душу! — сказала я, стоя рядом с пентаграммой или тем, что можно условно за нее принять. — Срочно!
Бабах! Рядом со мной возник полуголый мускулистый мужик в набедренной повязке, еле-еле прикрывающей самое интересное место. Я про пупок. А вы о чем подумали? Голову, помимо буйной смоляной шевелюры, венчали гордые винторогие рога. Копыт не было. Не знаю, были ли у него мозоли или натоптыши, поскольку приперся он босиком, но копыт точно не было. Зато был хвост. С кисточкой.
— Я вот одного не пойму, — взглянул на меня демон горящими золотом глазами, слегка вытянутыми к вискам, — ты сама дура или меня за дурака держишь?
— Я вас вообще не держу, — открестилась я сразу, чтобы не подумал чего ненужного для дела. — Вы сами пришли.
— Нет, я понимаю, — заложил руки за спину демон, — что вы, ведьмы, нас за людей не считаете…
Тут я с ним молча согласилась. Трудно считать человеком мужика с рогами и хвостом.
— …Но чтобы вызывать меня шестиконечной звездой?!! — выдохнул ноздрями дым демон. — Это уже ни в какие рамки не лезет.
— Я очень извиняюсь, — опустила я глаза к набедренной повязке, — но, честно говоря, не знала ни о каких рамках. Мы без них договориться можем?
— Дай посмотрю, — раздул ноздри демон, после второй порции дыма, — кровь человека…
— … Он часто вел себя как козел, — торопливо заметила я.
— …Волосы эльфов, — продолжил демон.
— …Они длинноухие, как кролики, — выдала я свою причину.
— …Пот вампира? — изогнул на меня густую черную бровь демон.
— Не могла я из него жир вытопить, — повинилась я. — Не получилось. У него жира вообще нет, весь организм обезжиренный. А времени откармливать не было! И вдруг у него метаболизм хороший? Так что, что смогла — то и получила!
— Из всех условий, — внимательно посмотрел на меня демон, — ровно в полночь зажечь в середине пентаграммы, нарисованной кровью жертвенного козла, черную свечу, сделанную из жира вампира, около жертвенного кролика, ты выполнила лишь одно: согласилась продать душу! На что ты вообще рассчитывала?
— Но вы же пришли, — пожала я плечами, не понимая, зачем нужно обсуждать мои действия.
— Я пришел, чтобы посмотреть, кто там такой наглый! — повысил голос демон. — И поскольку ты меня все же выманила, то должна заплатить цену вызова. Ты согласна продать свою душу?