Как я не хотела спасать мир
Шрифт:
Не то чтобы я умирала с голоду или такая уж сильная сладкоежка, просто я никогда не говорила Грегори, что люблю, а что терпеть не могу из еды, напитков или цветов. Но он всегда знал. Хоть и фантазия, хоть и выдуманный мной персонаж, а все равно приятно.
А еще Грегори достал высокие бокалы и наполнил их прохладным чернильно-черным шипучим напитком. Под звон хрустальных бокалов мы его пробовали мелкими глотками и наслаждались. Ягодное вино с пузырьками газа радовало нёбо кисловатой сладостью и терпким
Квадратики «Наполеона»… У меня задрожали руки. Да я бы за них душу отдала! По семейной традиции, мама каждую неделю пекла новый «Наполеон», один вкусней другого: то тесто на сметане, то на масле, то со сгущенкой, то с необычным заварным кремом… Она знала их, наверное, сто разновидностей.
Жаль, я сама толком не умею печь, а здесь тортов и пирожных в нашем понимании не знают вообще, даже во дворцах. Мясное-жареное-копченое, пряное-кислое-соленое — сколько угодно! Зато сладости — предел возможностей вяленые цукаты, корзинки с ягодами и жареное тесто в меду.
А с медом все не то. «Наполеон» точно будет не такой, как сейчас — легкий, воздушный, без присущей меду горчинки.
Я трескала нашу любимую праздничную семейную еду и болтала сквозь слезы, чтобы незаметно было, что плачу. Рассказывала все подряд, без остановки: про тяжелую ведьминскую долю, про кентавра, эльфов, рыцарей и вампиров. Жаловалась, как я устала.
Грегори слушал молча, неотрывно глядя мне в глаза, отчего я временами в смущении запиналась. И как только я вытерла салфеткой пальцы и оставила в сторону бокал с недопитым вином, поднял меня с лавочки и поцеловал.
Перед глазами все расплылось в хаотичный набор светлых и темных пятен. Захватило чувство нереальности происходящего.
Моя ночная греза, мой идеальный мужчина целовал меня медленно, вдумчиво, поверхностно. Словно тихо спрашивал позволения идти дальше. Я с трудом отодвинулась, тяжело дыша.
Грегори застыл. Он внимательно посмотрел мне в глаза и начал отстраняться.
— Мне уйти? Ты любишь другого? Я больше не нужен? — внезапно охрипший голос выдал волнение, хотя по лицу, которое превратилось в гладкую нечитаемую маску, стало невозможно ничего угадать.
У меня глаза, как дождевая туча, набухли слезами:
— Нет. Но… если и ты меня бросишь, я этого не переживу. Не покидай меня, пожалуйста! Очень прошу. Я больше не выдержу одиночества.
Грегори приложил два пальца к губам, затем к сердцу и поднял их к звездам:
— Клянусь Небом! Не оставлю, даже если станешь гнать. Верь мне, ты для меня все.
Я тесно прижалась к нему, отчаянно цепляясь за талию. Грегори, в свою очередь, обнял меня и долго-долго стоял, уютно дыша мне в ухо. Близость его сильного тела успокаивала.
Сильные руки аккуратно распустили мою сложную прическу, небрежно выкидывая
А потом он ласково коснулся губами моего чуткого уха и, оставляя влажный след, процеловал дорожку вниз, по шее. Уделил внимание руками, губами и языком моим хрупким ключицам. Приспустив лиф бального платья, припал к груди, покрывая ее невесомыми поцелуями.
И я растаяла. Это было так… чудесно, волшебно, незабываемо. Я так давно мечтала о Грегори, о том, чтобы он…
— Прости меня, любимая, — тихо сказал мужчина, замирая, — но я пока не смогу к тебе приходить…
— Почему? — выдохнула я, не думая, а лишь ощущая его прикосновения и кожей, и душой.
— Мне нужно уладить кое-какие дела, — отстранился Грегори, приводя в порядок мое платье.
— Например? — выжидательно уставилась на него я, не понимая ничего. Только что было все так прекрасно — и снова какие-то проблемы? Да за что мне все это?
— Мне предстоит серьезное сражение с демонами, — грустно усмехнулся мужчина и… растаял.
— Куда ты? — подскочила я на своей лежанке, случайно скинув с нее Гри. — Какие демоны?
— Зоя, — сердито встопорщил усы кот, — кошмары — это, конечно, плохо, но на кой ляд ты поминаешь демонов?
— А что, они существуют? — ухватилась я за его слова, нервно комкая лоскутное одеяло. — На самом деле?
— Вот я совсем не пойму, — уставился на меня кошак, — тебя абсолютно не смущает наличие эльфов, чертей и оборотней, но ты почему-то удивляешься существованию демонов. У тебя к ним расовая непримиримость?
— А где они живут? — отмахнулась я от его ехидного замечания.
— Где им и положено, — повернулся ко мне хвостом Гри, — под землей. А почему тебя так это интересует? Мало приключений на твою задницу? Так выйди на улицу — там всю ночь чего-то твои последова… преследователи отчебучивали.
— Надеюсь, Санчо выжил, — пробормотала я, мигом вскакивая и начиная натягивать на себя одежду. Потом плеснула в лицо водой, быстро заплела косу и выскочила босиком наружу.
Епишкин кот в трусах в горошек!
— Зоечка, — лучезарно улыбнулись мне эльфы, стоя у бассейна в компании с Ромуальдом, — доброе утро! Как спалось?
— Это что? — ткнула в сооружение над водоемом. — Это как понимать?
Уж не знаю, каким чудом этим деятелям удалось построить сие извращение, но тем не менее, над бассейном, на сваях, как на курьих ножках, возвышалась хатка, собранная из серебряных пластин. Размер у этого безобразия был компактный, чуть-чуть больше гроба, хотя по форме его весьма напоминал. И все это сверху было стыдливо прикрыто соломой. Три снопа покоились на крышке псевдо-саркофага, как цветочные венки.