Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 4
Шрифт:
Глава двенадцатая
Мне никогда не нравился принцип подачи информации в духе «есть хорошая новость и есть плохая». В подавляющем числе случаев «хорошая» новость шла первой, а затем полностью перекрывалась «плохой», которая била её, как туз — десятку. «Хорошая новость: операция прошла успешно. Плохая новость: вам ампутировали не ту ногу». В лучшем случае из эдакой конструкции получалось извлечь долю чёрного юмора, но если новости были настоящими и в самом деле влияли на твою жизнь, смеяться уже не хотелось.
Так вот, стальная плита дёрнулась и вновь перегородила проход за
Пожалуй, пора осмотреться.
Зона, «закрытая для гостей али слуг», заметно отличалась от обычного убранства Полуночи. Скорее она выглядела так, будто старый механик вытащил упирающегося Фахара за шкирку из книги, и следующие сто лет они вдохновлённо трудились над интерьером своей мечты. Ладно, интерьером мечты для старого механика — ифрит предпочитал, чтобы было побольше диванов.
Обширное замкнутое помещение, нечто среднее между очень широким коротким коридором и вытянутым овальным залом. Здесь безраздельно правил металл, заменяя собой все иные элементы. Металлические пластины вместо каменных плит на полу, круглая железная решётка по центру комнаты, под которой мирно журчал укрощённый подземный поток. Сплошные стальные стены, скреплённые массивными заклёпками, уходили на много метров ввысь, а потолка я не мог разглядеть, как бы ни напрягал обострённое магической едой зрение. На стенах с неравными промежутками попадались окошки, закрытые перегородками — как и на той, что задвинулась у меня за спиной. Откуда-то сверху доносилось отчётливое тиканье и перестук, перекрывающие журчание воды. В воздухе стоял густой запах машинного масла. Трюм Титаника, исполинская подводная лодка. Или подземная?
В какой-то момент я перестал удивляться новым зонам Полуночи, принимая как должное противоречия и откровенно выбивающиеся элементы. Сохранность одних помещений объяснялась влиянием замка, манипуляциями со временем и восстановлением материи за счёт частиц души. Разруха в других местах отсылала к общей «поломке» Полуночи, долгим периодам простоя и чередой некомпетентных хозяев. Но места, подобные этому, всё ещё вызывали если не ступор, то определённое недоумение.
Помещение из металла, нафаршированное сложными механизмами, расположенное прямо над водой. И ладно бы оно попало сюда вследствие перестановки и перетасовки помещений Полуночью. Но нет, судя по решётке и паре других элементов, подобный дизайн был осознанным, изначальным решением. Вызовом, брошенным времени и стихии, без расчёта на магическую помощь замка. Проектом, простоявшим куда дольше, чем можно было ожидать. Сто лет, двести, пятьсот? И никаких следов ржавчины, несмотря на рисковые условия.
Даже немного стыдно, что я пришёл сюда, заклинив за собой стену-дверь. Зато и слаймы внутрь не попадут, верно? Верно?
Медленно и осторожно я двинулся по холодному железному полу вдоль левой стены, отодвигая перегородки и заглядывая в окошки, больше напоминающие бойницы. За первыми двумя не было видно ничего, кроме сплошной темноты. Третья заслонка отказалась открываться, я приложил силу, и случайно оторвал её одним движением.
Не может же быть такого, что я пришёл через единственный уцелевший коридор?
На тщательный осмотр ушло около получаса — по личному восприятию времени, которому немного помогало раздражающее тиканье сверху. К своему немалому неудовольствию, я вновь мысленно вернулся к «хорошей и плохой» новостям, по две штуки каждых.
Хорошая новость: не считая «моего» свободного прохода, были и другие.
Плохая новость: всего две штуки.
Хорошая новость: в конце одного коридора что-то призывно светилось.
Плохая новость: я понятия не имел, как открыть не-двери изнутри.
Снаружи хотя бы имелись рычаги, надписи с предупреждениями, какой-то инструментарий. Здесь же только сплошной металл стен, да перегородки с окошками. Эдакий подземный Паноптикум, для наблюдения за слаймами, червяками и мокрицами. Уникальный проект, что и сказать. Неудивительно, что Полночь предпочла забыть про эту область, как про страшный сон.
Ещё десять минут я безуспешно прощупывал и простукивал стены в поисках сокрытой кнопки, пытался давить на заклёпки, затем переключился на пол. Со вполне понятным результатом — нулевым. В порыве гениальности я даже попытался разобрать стальную преграду на материалы, запихнув в мой первый переносной карман, но это тоже не сработало. То ли из-за масштаба задачи, то ли из-за невидимой защиты.
Обычно ярость рождалась внутри по какой-то очевидной причине, вроде сильной обиды или жара битвы. Но, как ни странно, ползание по холодному металлу в течение получаса, мирное журчание воды и назойливый монотонный шум механизмов над головой, также могли спровоцировать полноценное бешенство. Следующие пять минут я потратил на то, чтобы взять в себя в руки, чтобы не начать ломиться сквозь толстую сталь в ближайший свободный проход. Хозяин Полуночи не должен впустую расходовать силы, поддавшись эмоциям. Сейчас за мной даже слизь не гналась, было время подумать.
Что же, попробуем по-другому. По нечестному. Ты меня — естеством, я тебя — колдовством.
Золотая стрелка амулета поиска закачалась на цепочке, ожидая, пока я сформулирую запрос.
— Способ попасть в этот проход, — сказал я, кивая на окошко впереди себя. — Наиболее быстрый и эффективный.
Я ожидал, что амулет начнёт тупить, столкнувшись с технологической загадкой — такое уже бывало. Но вместо этого он почти без задержек повернулся, указывая мне за спину. А потом повернулся ещё раз, когда я недоумённо пересёк зал по диагонали. Что-то в центре? За решёткой, под водой?
Но нет — стрелка едва заметно поднимала клюв наверх.
Я застыл в центре зала, попирая железную решётку и с подозрением уставившись в тьму, скрывающую потолок. Существовало несколько сравнительно честных способов туда добраться, каждый со своими недостатками. Например, раскрутить и вслепую забросить туда крюк-кошку, в надежде забраться наверх или спустить что-то вниз. Но сколько бы меня ни бесило тиканье, случайно уничтожить древний рабочий механизм всё-таки не хотелось. Как я потом Адель в глаза буду смотреть?