Как я вам нравлюсь теперь?
Шрифт:
– Быстро же вы успели пожениться.
– Это было прекрасное свидание. Тебе этого не понять, Тор. Ну короче. Я вся такая понимающая, готова, значит, дожидаться его со службы или куда он там собрался. И тут он говорит: «Не знаю, как и сказать, но я женат».
Я покачала головой и посмотрела в зеркало заднего вида. Меня это не удивило. После бесконечных историй Ди о свиданиях меня уже ничто не могло удивить.
– И я такая: «Все ясно», а он весь побледнел: «Нет-нет, я не такой, правда. Мне не нужна интрижка на стороне». Я спрашиваю, мол, почему же ты тогда
– Найти?
– Ага.
– Она что, связка ключей?
– Она сбежала от него и исчезла с концами. Так он, по крайней мере, говорит.
Мне пришлось отвлечься от ее рассказа: мы поворачивали на М40. Фура явно не собиралась меня пропускать, и мне пришлось разогнаться до 90 миль в час на скользкой дороге, чтобы проскочить перед этой смертоносной махиной. Нас подхватил поток машин, спешивших прочь из Лондона по своим неважным субботним делам. Сердце не сразу вернулось в свой обычный ритм: мы едва избежали аварии.
– Ну так вот, – продолжала Ди, совершенно не заметив, что мы были на волосок от гибели. – Что же он такого сделал, что она исчезла? Послушать его, так это у нее были не все дома. Он все разливался, какая она чокнутая и что это исчезновение было «в ее духе».
– Ставлю на то, что она чокнулась после встречи с ним, – заметила я.
– Сто процентов! – Ди вскинула руки, золотой лак на ногтях засиял в лучах солнца. Он так хорошо сочетался с ее темно-рыжими волосами, что я почувствовала укол зависти – волосы Ди всегда вызывали у меня зависть. – Последние шесть парней, с которыми я ходила на свидания, твердили, мол, все их девушки были чокнутыми. А я им говорю: «Чувак, а ты не чувствуешь закономерность? Проблема в тебе!» Ладно, хрен с ними со всеми. Давай уже споем «Elephant Love Medley».
– Я, чур, за Николь.
– Ты всегда поешь партию Николь!
– Вообще-то я за рулем.
– А я оказала тебе честь, став твоей сопровождающей.
В итоге мы договорились петь партии по очереди. За четыре повтора «Elephant Love Medley» и три «Come What May» мы добрались до М40 – городские пейзажи уступили место деревьям, овцам и просторам. В небе на невидимых воздушных потоках парили и кружили ястребы. По обе стороны дороги, насколько хватало взгляда, простирались зеленые пастбища. Меня охватило странное чувство – как всегда, стоит только покинуть Лондон. Это ощущение, что за городом есть жизнь и что я заслуживаю большего пространства, чем дает мне город. Но в то же время, говорю я себе с ноткой высокомерия, «чем здесь вообще занимаются люди?».
Мы заехали на заправку и купили кофе. Я сделала несколько фото, чтобы все оценили мой маникюр.
– Я притворюсь, будто не заметила, – сказала Ди, добавляя два пакетика сахара в свой флэт-уайт.
– Кто бы говорил. Я видела твой пост на прошлой неделе про «прекрасный закат».
Она вскинула руки.
– Виновна!
Мы вернулись к машине. За наше недолгое отсутствие она успела раскалиться, и внутри была парилка. Прекрасный день, прогноз погоды был оптимистичен.
– Я забыла, чья это вообще свадьба? – спросила Ди, жуя круассан.
– Джессики, мы с ней в детстве жили по соседству.
– И за кого она выходит замуж? Ты его знаешь?
Я прикусила губу.
– Тим. Он финансист.
– Бедняжка Джесс, – сочувственно пробормотала Ди.
– Не делай поспешных выводов, – улыбнулась я. – Он мне раза два, если не больше, говорил, что он «не похож на обычных финансистов».
Ди попыталась выхватить у меня руль.
– Разворачивайся, Тор. Я не поеду на эту свадьбу.
– Да хватит уже, – крикнула я, смеясь, и стукнула ее по руке.
– Он ведь не единственный финансист на свадьбе?
– Наверное.
Стараниями Ди машина выехала на полосу для обгона. Я мило улыбнулась и изобразила раскаяние перед водителем, который нам посигналил. Он пролетел мимо нас, не переставая грозить кулаком.
– Ясно, почему Том слился.
– Финансисты тут ни при чем. У него интервью.
– Да-да, я помню. Но какое приятное совпадение.
Я крепко сжала руль. Ди прикончила круассан и смахнула с себя похожие на перхоть крошки.
– Давай сыграем в игру: каждый раз, когда кто-нибудь говорит «я не похож на обычных финансистов», мы будем пить.
– Но тогда к тому моменту, как все начнут произносить речи, мы уже будем в отключке!
– В этом и смысл! Или давай вообще превратим весь день в одну большую алкоигру.
– Даже не знаю. Печень вообще-то довольно важный орган. И какие же у этой игры правила?
– Элементарные! – Ди вытащила из черной кожаной сумки ручку и какой-то чек. – Мы должны будем пить при каждом свадебном штампе. Ну, например, невеста молчит, пока все произносят речи.
Она принялась записывать идеи округлым почерком.
Я улыбнулась и задумалась.
– Как насчет фотобудки с дурацкими аксессуарами?
– Точно! – Ди вскинула кулак и записала это на чеке, положив его прямо на коленки, припорошенные остатками круассана. – А еще если прозвучит дурацкая шутка в момент «пусть скажет сейчас или молчит вечно».
– Супер. А еще если кто-то процитирует отрывок из «Мандолины капитана Корелли».
– А шафер отпустит дурацкую шутку про то, как они позвали стриптизершу на мальчишник.
– А еще они сделали «кое-что не совсем обычное» со свадебным тортом – например, это пирожные! – продолжала я.
– О даааа! И сверху глазированные фигурки. Отлично, просто отлично.
На чеке кончилось место, и Ди полезла в сумку за новым.
– Так, записала. А как насчет вот этого? Фотограф снимает а) как подружки невесты подпрыгивают, и/или б) друзья жениха держат на вытянутых руках эту Джесс.
Я вспомнила, как вчера смотрела на фото подружек Джесс – никаких сомнений, что нас ждет снимок, где все они будут прыгать. Я кивнула.