Как я вам нравлюсь теперь?
Шрифт:
Мы с Ди крутились возле часовенки при отеле, поддерживая светскую беседу с едва знакомыми людьми. Вокруг нас вился фотограф, не давая сосредоточиться. Я притворялась, будто мне интересно слушать про чью-то работу и обсуждать прекрасную погоду, но больше всего меня волновало, что меня снимают с невыгодного ракурса: так мой подбородок кажется слишком большим. Я следила за тем, чтобы правильно улыбаться: когда, два месяца спустя, фото загрузят на сайт, люди должны оценить мою красоту. Даже если они будут пролистывать снимки, чтобы проверить, как выглядят они, я все равно обязана казаться красивой.
В конце концов мы попали в часовенку, и я заметила знакомых, не попавших в число подружек невесты. Андреа окликнула меня по имени
– О боже! Вот это живот! – преувеличенно радостно воскликнула я, сказала Оливии, что она вся сияет, и поздравила Стивена. – Это моя университетская подруга Ди. Сегодня она моя сопровождающая.
Я представила Ди собравшихся – она пожала им руки, включив обаяние учительницы начальной школы.
– Какое прекрасное платье, – сказала она Андреа. – Откуда оно?
И они принялись обсуждать неожиданно удачную коллекцию в «Маркс энд Спенсер», а затем пошутили, что, может, это просто мы постарели.
– А где Том? – спросил Стивен. Заметив, что он единственный представитель мужского пола в нашем ряду, он встревожился. А еще Том всегда желанный гость. Душа компании. Сколько раз я наблюдала, как огорчаются люди, узнав, что я пришла одна.
– Увы, у него интервью, он не смог отвертеться, – ответила я, отдельно упомянув название издания: это была известная газета, и мне хотелось дать Стивену понять, что Том не смог прийти на свадьбу только из-за своих впечатляющих карьерных успехов. Том – журналист, пишущий о путешествиях.
Стивен впечатлился.
– Да вы просто звездная парочка.
Я рассмеялась и принялась все отрицать, но меня грела мысль о том, какими мы выглядим со стороны.
Но тут я навострила уши: соседняя беседа все больше походила на сплетни.
Андреа едва слышно жаловалась, что Джессика запретила приводить детей на свадьбу.
– Мне пришлось оставить Дилана дома с Сэмом, – вздохнула она. – Конечно, это праздник Джессики, но мы не можем позволить себе няню, и… Но вообще-то я была в шоке. Хотя это обычная история. Пока своих детей нет, тебе не понять…
Оливия кивнула, погладив живот с таким видом, словно его лично оскорбили. Она бормотала «ну да», «это действительно нелегко» и «люди просто не понимают, как дорого обходится няня». Повернувшись к Стивену, она спросила, что думает он, и ему хватило ума согласиться с ней. Я кивала для вида в нужных местах, но Андреа успела завестись. Негодование кипело в ней с тех самых пор, как на ее пороге появилось приглашение на кремовой бумаге – вкупе с вежливой просьбой оставить ребенка дома на шесть часов, до вечера.
Заскучав – и втайне эгоистично порадовавшись, что вокруг не бегают надоедливые дети, – я оглядела зал, которому усиленно пытались придать атмосферу церкви. Из каждого угла торчали нарциссы, и я ощутила раздражение – я всегда мечтала, что на моей свадьбе будут нарциссы, а теперь Джессика будет думать, что я ей подражаю.
– Это он финансист? – шепотом спросила Ди, указывая вперед.
Я кивнула. Финансист Тим сидел в первом ряду в мешковатом голубом сюртуке и напоминал ребенка, надевшего папин костюм. Я была готова биться об заклад на все свои сбережения, что ремень розового цвета он выбрал по настоянию Джессики. Он знал, что находится в центре внимания, и изобразил панику – начал нервно кусать ногти, будто он весь на взводе. Вокруг нас раздались смешки. Фотограф, делавший «естественные снимки», щелкнул затвором. Другой фотограф попросил Тима повторить. И вот уже оба фотографа скрючились в проходе, и Тим позировал им еще с полминуты.
– Говоришь, совсем не похож на обычных финансистов? – протянула Ди, и я захихикала.
– Конечно. Вот начнутся танцы, и тогда…
Комната погрузилась в тишину – видимо, сзади подали сигнал. Мы все тут же встали. Сейчас появится Джессика и продефилирует по проходу, а наша задача – стать свидетелями этого волшебного события. Откуда ни возьмись рядом с клавишником возник скрипач,
Джессика вошла в зал, и мы повернулись и вытянули шеи, чтобы лучше разглядеть ее. Я немедленно начала оценивать ее образ. Идет ли ей платье? Что у нее за прическа? Уместен ли ее макияж? Это приобретенный рефлекс: хорошо ли ты выглядишь, все ли на своем месте, выдержала ли ты стиль? Берегись, если нет: под вечер мы примемся втихаря высмеивать тебя как настоящие стервы.
Но Джессика, которая как раз проходила мимо нас, выглядела отлично. Роскошно. Скромно. Руки тонкие – она могла позволить себе платье-бюстье. Она безмятежно улыбалась, будто во сне, и прижимала к груди нарциссы. Вот-вот окончатся годы волнений: вдруг этот миг никогда не наступит? Я широко улыбнулась ей, но она не заметила, и у меня слегка защемило сердце: сегодня не я в центре внимания. Платье Джесс – элегантное, дорогое и белоснежное. Она подошла к алтарю, в глазах Тима читалось неподдельное восхищение, а мне пришла в голову непрошеная мысль. Джессике было двадцать семь, когда Джейми порвал с ней. Больше года она лечила разбитое сердце джином и случайными любовниками. И все равно она сегодня в белом. Кому нужна девственность, когда белое кружево обойдется вам в две тысячи фунтов? Дженни Пэкхэм [1] вернет вам утраченную невинность.
1
Британский дизайнер свадебных платьев. (Здесь и далее примечания переводчика.).
Какая же я циничная. Но это ненадолго.
Церемония началась, и я восхищалась каждым красивым мгновением. На глаза навернулись слезы. Боже, Тим так смотрел на Джессику – точно она бриллиант чистой воды, ответ на все его вопросы, богиня во плоти. Он прослезился, голос, произносивший клятвы, задрожал. Джессику обуревали чувства, она крепко вцепилась в его ладонь, будто он сжимал ожерелье с «Титаника». Настало время речей, друг Тима встал и, нервничая, подошел к микрофону.
– Я хотел бы прочесть отрывок из «Мандолины капитана Корелли», – сказал он и откашлялся.
Ди пнула меня под стулом.
– Первый пошел! – шепнула она.
Я едва не закатила глаза. Друг Тима процитировал, что любовь – это временное помешательство. К концу отрывка – где говорится о том, что мы одно дерево, а не два, – я снова едва не прослезилась.
Это чертовски хороший текст.
Оставшуюся часть церемонии я размышляла о Томе. Как бы он выглядел на нашей свадьбе? С каким выражением смотрел бы на меня у алтаря? Он бы надел зеленый костюм – так его глаза выглядят ярче, а я нарочно не стала бы надевать белое. Интересно, какие моменты нашей совместной жизни он упомянул бы в своей речи? Капитан Корелли успокоил меня. Глупо думать, что любовь остается неизменной. Пускай часть лепестков опала, так происходит всегда. Наши чувства не утихли, просто мы вместе уже шесть лет. Но разве у других с годами не так? Меньше секса, больше сериалов. Накопившееся раздражение вместо спонтанных поездок. Женщина-регистратор объявила Джессику и Тима мужем и женой, под наши возгласы и аплодисменты они обменялись очень фотогеничным поцелуем. Мне нельзя рыдать. Не здесь. Тем более, когда Ди под боком.