Как я влюбилась в королевского гвардейца
Шрифт:
Он отстраняется, не сводя с меня глаз, оглядывая меня всю. Я чертыхаюсь про себя. Все идет максимально не по плану: в перерыв мне удалось вымыться в туалете для инвалидов, но никакими стараниями не получилось избавить мои волосы от дикой лохматости, и никакое количество лавандового мыла не способно перекрыть «аромат» утреннего забега от моей рубашки. Целый день я пялилась на свое отражение в стекле и могу подтвердить: выгляжу я ужасно.
– Я и подумать не мог, что ты будешь так переживать из-за нашего разрыва, Марго, – заявляет он после паузы.
– Э-э-э… что? – Он почти не держит меня, так что я без труда освобождаюсь и отступаю назад.
– Ну,
Я смотрю на него. Поскольку я молчу, он обхватывает мои горящие щеки ладонями и с чувством продолжает:
– Ты что, решила голодом себя уморить? Ты похудела… Хотя выглядишь сексуально.
Мне даже не пришлось как-то специально стряхивать с себя минутную слабость. Он умудрился сделать это за меня, просто будучи собой. Мое лицо, должно быть, уже стало пунцовым. Вот вам минус быть рыжей: как бы я ни держала хорошую мину при плохой игре, моя кожа, покрытая веснушками, меняет цвет, как хамелеон, и каждый раз выдает мои эмоции.
– Марго? Я бы на твоем месте хотя бы духами пользовался. У тебя же еще остались те дорогие, которые я подарил тебе на день рождения несколько лет назад, да? – Духи One Direction, которые он купил мне шесть лет назад, стоят у отца в туалете на полочке; он использует их… как освежитель воздуха. – Натуральные запахи не так сексуальны.
Я замираю. Мне хочется заорать ему в лицо, обозвать его всеми ругательствами, которых я набралась в детстве, кочуя по военным базам. Но Брэн всегда умел заставить меня замолчать. Я не доверяю собственным эмоциям, и слова застревают у меня в горле.
Прежде чем я снова обретаю голос, мое внимание привлекает стук – это Кевин нетерпеливо барабанит в окошко. Забыв включить микрофон, он беззвучно вопит в защитный экран, без сомнения, напоминая мне о наказании за утреннее опоздание, – что, разумеется, и есть истинная причина моего «запущенного» вида.
Брэн откидывает мои волосы, его кольцо цепляется за них и больно дергает. Я морщусь, но он, как обычно, не замечает и, целуя меня в лоб, бормочет, что теперь он позволит мне вернуться к работе и что мы скоро снова увидимся. Все еще не в состоянии говорить, я слабо улыбаюсь. На этом он пафосно разворачивается на каблуках своих длинноносых ботинок и вскоре исчезает за Тауэр-Хилл. Придя наконец в себя, расстроенная собственной беспомощностью, я кричу ему вслед, а вернее, в ту строну, куда он ушел, поскольку его чертовы длинные ноги наверняка уже донесли его до метро:
– Я не похудела, это просто штаны мешковатые!
Глава 2
Последнее, чего мне хочется после неожиданной встречи с призраком из моего не столь уж отдаленного прошлого, так это идти в Белую башню к призракам настоящим. К сожалению, у меня нет выбора: Кевин вручил мне невзрачную сумку с сегодняшней выручкой и прежде, чем я успела пикнуть, уже затягивался сигаретой на автобусной остановке.
Стараясь бодриться, я решительно иду по Водному переулку и пытаюсь придумать, как буду защищаться от какого-нибудь потревоженного духа, застрявшего в подземелье на много столетий. Единственное имеющееся у меня оружие – подтаявший «Сникерс» из автомата на работе, так что, если бестелесный дух не страдает аллергией на орехи, я пропала.
Вздыхая, я пробую другую тактику, вспоминая мудрый отцовский совет: «Мы северяне, – говорит он. – Если уж нам удается поддерживать беседу с лондонцами, то поболтать
Когда он впервые на полном серьезе изложил мне этот подход ко встрече с привидениями, я над ним посмеялась, решив, что это очередная фигня из документалок о теориях заговора на двенадцатом канале, которые папа бесконечно пересматривает. Но с тех пор, как он поделился со мной этой мудростью, всякий раз, когда я слышу не поддающийся объяснению шум, я спрашиваю у пылинок, роящихся в комнате, как у них дела, – и он прав. Это на самом деле успокаивает.
Сумка с деньгами неприятно оттягивает мне плечо, монетки звякают с каждым шагом, привлекая ко мне внимание всех, кто возвращается с работы. Я не могу не нервничать – с такой-то суммой. В моем воображении я – полковник Блад [6] , единственный человек, которому удалось украсть королевские драгоценности, запихав их в штаны, – только и жду, чтобы король Кевин поймал меня и заточил в подземелье. И, честно говоря, я предпочту подземелье Кровавой башни этому подвалу.
6
Полковник Томас Блад – ирландский авантюрист, прославившийся тем, что в 1671 году попытался украсть из Тауэра королевские драгоценности. Блад притворился священнослужителем и подружился с хранителем драгоценностей. Его поймали, однако обаяние и дерзость Блада позволили ему добиться аудиенции у короля Карла II, который не только помиловал преступника, но и подарил ему землю в Ирландии.
Я захожу в Белую башню. Сначала мне надо пройти через оружейную палату, и я c тоской смотрю на бесконечные ряды древних доспехов, щитов и разнообразного оружия, углубляясь все дальше в недра замка. По мере того как я спускаюсь, становится все темнее, пока я не оказываюсь в подвале, освещенном искусственным оранжевым светом жужжащих ламп.
Я мешкаю у входа. Дубовая дверь потрескалась от времени и специально вырезанных на ней Х-образных рун, или «ведьминских» знаков, которые должны отваживать злых духов. Но поскольку я неоднократно ощущала странный холодный сквозняк из-под этой двери, то считаю, что Тауэр должен потребовать назад свои деньги у средневековых столяров.
Собрав волю в кулак, я нажимаю на ручку двери и слышу, как отходит щеколда с другой стороны, а эхо металлического лязга заполняет пустое пространство. Я наваливаюсь плечом, чтобы открыть дверь, и ее скрип рикошетом разносится вдаль по коридору и обратно, к тому слабо освещенному месту, где я стою.
Прижимая к груди сумку с деньгами, я неуверенно ступаю на лестницу. Клянусь, даже ступеньки тут охотятся на тебя. Кривые и неровные, они так и ждут, когда ты упадешь, и я прикладываю все возможные усилия, чтобы глаза побыстрее привыкли к темноте.
Пять ступеней вниз – и я чувствую прикосновение к своему плечу, словно кто-то руку положил. Я не понимаю, это рука помощи или угроза? Кровь пульсирует у меня в висках, сердце колотится в груди.
– Привет, – говорю я в темноту, отчаянно надеясь не получить ответа. – Я скоро уйду и не буду вас беспокоить, обещаю. Меня Кевин заставляет – вы же знаете, какой он. Самый настоящий… долбаный… козел! – лепечу я в пустоту, все больше паникуя. И молюсь, чтобы призраки тоже любили немного посплетничать, как девчонки в комнате отдыха.