Как я встретил
Шрифт:
Филипп подошёл поближе, стряхнул с номера какой-то мусор, протёр пару буковок.
— Ну, привет, Шестисотый, давно хотел с тобой познакомиться… — сказал Филипп и похлопал рукой по кабине.
Я поначалу с сомнением смотрел на этого странного парня, но когда тот стал разговаривать с грузовиком — понял, что он такой же чокнутый, как и Юлька.
Когда он вошёл в кабинет, то первым делом хотелось набить его холёную морду, но тот, предугадав моё желание, просто сказал:
— Это вы всегда успеете. Юле нужна ваша помощь. И мне. — и незнакомец выложил свой план.
Мы довольно долго разговаривали, потом договорились встретиться позже и уже более детально обсудить свои
— Как ты узнал? — спросил меня Филипп, провожая до машины.
— Из новостей.
Тот вечер я не забуду никогда. Приехал домой довольно поздно, был напряжённый день. Хатидже с детьми уже спала, и приготовленный ужин на столе говорил, что ждала, но не дождалась. Я не стал будить её. Решил поужинать сам, а потом завалиться спать. Включил телевизор, чуть убавил звук и одной рукой щёлкал пультом, другой орудовал вилкой. Смотрел и не знал, за что зацепиться взглядом. Обычно я московские каналы не смотрел и быстро их пролистывал, а тут прямо что-то потянуло посмотреть эту дурацкую "Дежурную часть".
Первый репортаж был про каких-то наркодилеров, накрыли притон. Я встал, чтобы налить себе воды, как вдруг услышал, что в одном из спальных районов города произошло жестокое массовое убийство, две женщины и ребёнок, третья жертва жива и сейчас врачи борются за её жизнь. Я ещё подумал "Охренеть", а потом повернулся к телевизору. Сразу узнал дом, двор, подъезд: я часто подвозил Юльку домой после работы. Понял, что это она. Даже не почувствовал, как стакан с водой выпал из моих рук. Звук бьющегося стекла разбудил жену. Она заспанная появилась в дверях, но, увидев меня, сильно испугалась. Я только и смог выговорить, что это Юлька и что мне нужно ехать.
Схватил куртку, ключи от машины и выскочил в подъезд. В больнице я был минут через двадцать, благо город уже спал и улицы были пустыми. Летел, нарываясь на камеры, но мне плевать было на штрафы, только твердил себе, что должен успеть. Должен успеть!
Уже в приёмном покое, переговорив с хирургом, я выдохнул и немного пришёл в себя. Позвонил Хатидже, предупредил, что со мной всё в порядке, сказал, чтобы не ждала, что буду только утром. В общем, меня пустили в палату. Юля спала, дышала ровно. Вокруг — куча проводов, что-то пикало и потрескивало. Немного успокоился, поняв, что её жизни ничего не угрожает и вернулся домой.
Жена ждала меня, переживала, я ведь ничего толком не объяснил. Ещё по дороге домой, решил, что Юльку мы возьмём к себе, потому что у неё никого не осталось. Сказал Хати и она сразу поддержала меня, сказала, что обязательно сделает всё, что сможет. Тогда мы ещё не знали, что у Юли будут проблемы с памятью и что ей нужна психологическая помощь. Представить её в клинике для умалишённых я не мог. И поклялся, что сделаю всё возможное, чтобы она туда не попала.
Утром я уже был у неё. Подъезжая к больнице, не сразу понял, откуда тут столько грузовиков. Камазы, Скании и прочие большегрузы. В сторонке маячил мигалками полицейский кортеж…
Водилы что, официальный митинг возле клиники умудрились оформить? Еле-еле нашёл место для парковки, направился в хирургическое отделение. На ступеньках увидел пару знакомых, они-то мне и сказали, что приехали поддержать Юльку, что жутко переживают и что — да, действительно, кто-то подсуетился и попал на приём в мэрию, заявил митинг, оформил полицейское сопровождение, а они все потом под этой петицией подписи ставили… “Митинг-то,
Попал на обход. Ходил, маялся в фойе, перечитал все вывески, вышел к мужикам перекурить, рассказал, что был ночью и что видел её. Немного успокоил. Потом снова вернулся внутрь. Увидел Верещагина и тот, заметив меня, очень обрадовался.
— Как хорошо, что вы тут! Спасайте нас!
— Как Юля? — только успел я спросить.
— Юля — отлично! А вот все эти машины — просто конец света!
Мы вышли вместе на крыльцо здания. Нас обступили люди, кто-то снимал на телефон. Верещагин рассказал, как обстоят дела, заверил всех, что жизни Юлии ничего не угрожает, что скоро она выпишется и всё будет хорошо. Видеть её пока нельзя. И что у руководства больницы большая просьба убрать машины со стоянки и от подъездов к больнице, не затруднять работу “скорых”, а так же не мешать родственникам тех, кто здесь лечится.
Мужики стали соглашаться, мол, мы уедем, но по одной машине всё равно будем приезжать и дежурить, и что за это они надеются получать самую свежую информацию о состоянии их любимицы. Верещагин заверил, что согласен и что пойдёт на контакт.
— Впервые такое вижу, — задумчиво сказал хирург, глядя на отъезжающие машины, — Климова что, правда водитель Камаза?
— Да, правда. Она удивительная, доктор. И за что её жизнь так? — закуривая, спросил я.
— Если б я знал…
Все сидели и внимательно слушали своего босса. Фархад ещё раз повторил кто куда едет, Жанне напомнил об отчёте и уже все хотели расходиться по своим местам, машинам, но тут открылась дверь и вошёл парень в пуховике.
— Здрасьте, — сказал вновь прибывший и остановился в дверях. Скинул капюшон, перчатки засунул в карман и расстегнул молнию куртки. Фархад вскинул руку, приветствуя его, знаком позвал к себе.
— Знакомьтесь, друзья, у нас новый водитель. Зовут Филипп. Филипп Касильев. Прошу любить и жаловать. Жанна, оформи его с сегодняшнего дня, без всяких там испытательных сроков, медкомиссию он прошёл. В общем, ты всё знаешь, что нужно делать. Так, потом, — сказал, обратившись уже к новенькому, — как оформишь все бумажки идёшь с Юлей, — продолжил, показывая на одну из девушек. — Она тебе всё покажет и расскажет. И, Юль, — полуобернувшись, продолжил он, — берёшь новенького под своё крыло. Вводи его в дело. Он пока будет твоим напарником.
Филипп видел, как глаза Юлии становились всё больше и больше и как её "обрадовала" перспектива быть кому-то "нянькой". Все начали расходиться, но Юля кинулась вслед за Фархадом в кабинет и даже не удосужилась прикрыть за собой дверь:
— Фара, стой!
Филипп снял пуховик и присел около стола Жанны. Та, мило улыбаясь, протянула ему ручку, чистый лист бумаги, образец заявления и стала очень внимательно следить за новеньким.
Сказать, что она была удивлена, ничего не сказать. И совсем не понимала, чтобы всё это значило, ясно ей было лишь одно, что чем меньше она будет задавать вопросов, тем лучше. Своим местом она дорожила, крутой нрав Фархада знала и даже в своё время успела испытать на себе, поэтому просто делала то, что ей сказали. Женское любопытство затаилось до поры, до времени. Филипп писал заявление и краем уха прислушивался к разговору в кабинете.