Как я встретил
Шрифт:
С утра повалил снег, да такой, что моментально залепил фары и лобовое стекло. А и пофиг, так даже теплее, а весной всё растает. Если повезёт — то прямо вместе с ним самим….
И вообще ему всё по ручнику. Вообще всё…
И вдруг он почувствовал, как кто-то провёл рукой по одной фаре, а потом по второй, а потом этот кто-то дотронулся до лошадки, до буковок на лицевой панели. Затем послышался голос Егорыча:
— Поцелуй его, может, заведётся!
И смех Фархада.
И ещё он услышал Её смех.
Сначала подумал — всё, глюки начались, а потом почувствовал, как кто-то открыл
Он вмиг очнулся, повёл всеми фильтрами и учуял такой знакомый запах её любимых, слегка терпковатых духов…
Чуть заедая, но преодолевая сопротивление набившейся и слежавшейся пыли, в замок зажигания вошёл ключ, пару раз коротко качнулся вверх-вниз, расшевеливая подзакисший механизм, повернулся вправо до первого щелчка. Затем секундная остановка — и короткий, решительный поворот до упора.
Сонно сплюнул мелкую синюю искорку с минусовой клеммы аккумулятор. По медным нервам проводки, вновь наполняя жизнью механические органы, пробежала дрожь электрического импульса. Хрипло заперхал, просыпаясь, старенький стартер. Удивлённо ухнув, медленно провернулся коленвал, поршни привычно сжали в цилиндрах густой соляровый туман…
И Шестисотый завёлся, выдохнув из выхлопной трубы целое облако тяжёлого сизого дыма, а вместе с ним — остатки липкого болезненного сна. И опять услышал Её смех, ощутил, как Она открыла окно и, высунувшись в него, спросила у Фары:
— Так кто у нас тут не заводился?
И стала смеяться. Фара с Егорычем стояли, как молнией поражённые.
— Ущипни меня… — сказал Егорыч, — или я чего-то не понимаю, или — одно из двух…
А Он стал играться с оборотами, гоняя стрелку тахометра туда-сюда, проверил ручник, повозился с коробкой передач, помигал фарами, поворотниками, стопарями.
Фархад смотрел на Юлю и улыбался. Видел, как она внутри кабины проверяла все системы, как смеялась и светилась от счастья…
Потом выскочила наружу:
— Шторки и чехлы нужно постирать, запылились, ну и вообще везде пыль протереть, а так всё в порядке. Не знаю, зачем вы наговаривали на моего Шестисотого. Работает, как швейцарские часы. Хоть завтра в рейс.
Он смотрел на Неё и не мог поверить своим фарам, что это реально Она!!! Слава моему Камскому богу!!! Она вернулась!!! Он стоял и урчал от радости, от удовольствия и предвкушения самого счастливого завтрашнего дня.
Филипп
Она не узнала меня. Даже не посмотрела. Вообще ничего. А сердце просто разрывало на части болью в её глазах и горечью в словах. Ну что ж, может это и к лучшему, значит, у меня есть время всё подготовить. Но без помощи Верещагина не справиться.
— Павел Сергеевич, как долго вы намерены ещё продержать её у себя?
Верещагин посмотрел в окно, но потом перевёл взгляд на меня:
— В принципе, она права. Перевязки можно и по месту жительства делать. Физическое состояние стабильно хорошее, но вот психическое…
— У меня к вам просьба. Мне нужно несколько дней, чтобы я смог отмыть квартиру, сделать там ремонт. Нельзя ей сейчас возвращаться туда.
— Я вас понимаю, Филипп, и сделаю всё, что смогу. Держите меня в курсе своих планов и, как только будет всё готово,
Я вышел из здания больницы, набирая Сергея.
— Серый, дело есть. Найди клининговую фирму, самую лучшую и отправь их в квартиру. Пусть делают, что хотят, но чтобы там не было ни капли крови и даже духу. Понял? Давай. А у меня встреча с одним человеком. Вечером увидимся, расскажу.
Я ехал на встречу с тем самым Фархадом. Тот назначил встречу у себя на базе и я не переставал благодарить бога, что у меня есть навигатор, иначе бы заблудился. Пробки, тянучки, лихачи — всё, как и везде в России. Может проще было взять такси, но если учесть то, что я задумал, то всё нужно делать самому: запоминать, вживаться, снова становиться русским и времени у меня катастрофически мало. Я заехал в большие ворота, понял, что прибыл. Поставил машину и направился к небольшому домику, с виду отдалённо напоминающему офис. Шёл и осматривался. База как база. Стены под два метра, там куча металлолома, там свалка каких-то дров, пара полуразобранных грузовиков, грязища, а на мне итальянские туфли. Да, протупил.
Открыл дверь офиса и столкнулся с миловидной девушкой, держащей в руках кружку с тёмно-бурой жидкостью. Она отпрянула, чуть не облив себя и меня чаем.
— Здрасьте, — сказала барышня, — вы к кому?
— Добрый день, мне нужен Фархад.
— А-а-а, ну проходите, — сказала, пропуская меня внутрь, — он у себя в кабинете.
— Спасибо, — прошёл по направлению к двери единственного кабинета.
***
Девушка с интересом смотрела вслед незнакомцу. Не часто тут увидишь таких посетителей. Она повела носом вслед дорогому парфюму, одним взглядом отметила натуральную шерсть пальто и дорогую кожу обуви. “Какой возбуждающий экземпляр! Интересно, что ему нужно от Фары?” — Она сполоснула чашку и вернулась на своё место. Прислушалась, но ничего не было слышно. Вернулась к своим делам: проверила табель, отправила отчёт в налоговую, отметила отгулы….
За дверью всё так же было тихо. Наконец дверь открылась, первым вышел Фархад, а вслед за ним загадочный гость. Он мельком посмотрел на секретаршу, а потом кивнул прощаясь.
Она смотрела, как мужчины вышли на улицу и не спеша пошли к серебристому кроссоверу. Но вдруг остановились около одной из машин, возле этого «убитого» Камаза, который был её вечной головной болью.
Шестисотый был убыточным. Он не работал, а отчитываться о нём нужно было каждый раз. Уж сколько раз она говорила Фаре, что с ним нужно что-то делать: или продать, или разобрать на запчасти и списать.
Вот так держать машину на балансе и ничего с неё не иметь — это непозволительная роскошь. Но Фархад был непреклонен и продавать грузовик категорически отказывался. «Может это покупатель? — вдруг подумала Жанна. — Стоят, рассматривают. Было бы просто отлично».
Фархад
— Так это есть тот самый Шестисотый? — задумчиво проговорил Филипп, разглядывая машину.
— Да, он. Как Юлька ушла, он перестал заводиться. Чего мы уже только не делали, но причину найти не можем. Чудеса какие-то.