Как я встретил
Шрифт:
Трагедия произошла в доме на улице Тенистой. Олег Климов, вооруженный карабином «Сайга» и газовым пистолетом, приехал домой к своей жене Юлии Климовой. По предварительным данным, молодые люди находились на предварительной стадии бракоразводного процесса. Выстрелив в Юлию Климову из «Сайги», Климов убил остальных находившихся в квартире людей, в том числе и малолетного ребёнка. А когда на место прибыла полиция, вызванная соседями, молодой человек покончил с собой.
ЧАСТЬ 3. КАМУШКОВОЕ СЧАСТЬЕ
Сергей
Пропустив бабульку с мусорным ведром, зашёл в подъезд и нажал
Набирал её номер, прислушиваясь, не зазвонит ли телефон внутри загадочной квартиры. Пока слушал, носком кроссовка расшвырял небольшую кучку завядших лепестков….
Сегодня вот тоже примчался! Ну сегодня-то она должна быть дома, в конце концов!
Правда, если у телефона раньше хоть сигнал шёл, то сегодня он вообще молчал. Двери лифта распахнулись, и на лестничную площадку вышла та самая бабулька с мусорным ведром. Я, улыбнувшись своей самой милой улыбкой, спросил, не знает ли она, где Светлана, что живёт в этой квартире. Бабка странно посмотрела на меня, шарахнулась с ведром к двери своей "двушки" и пока она орудовала ключом в замочной скважине, ещё раз повторил свой вопрос, как можно вежливее. Пожилая женщина обернулась, внимательно посмотрела на меня, чуть приоткрыла свою дверь и сказала, что Светлану вместе с Артёмкой уже как неделю похоронили на Троекуровском кладбище.
Я, продолжая по-идиотски улыбаться, переспросил:
— Что?
И заметил, как задрожал подбородок у бабки, как на глазах навернулись слёзы:
— Нету больше нашей Светочки и Артёмки нету, и Петровны… Порешил их всех убивец треклятый… Пришёл и пострелял всех, а потом и сам руки на себя наложил…
— Что ты несёшь, старая? — делая шаг к ней, ошарашено произнёс я.
Бабулька проворно заскочила в квартиру и закрыла дверь на цепочку, но потом чуть снова приоткрыла её. Я стоял какое-то время, глядя в одну точку, потом подошёл к Светланиной двери, упёрся в неё руками и стал медленно опускаться на цементный пол подъезда. Упал на колени, закрыл лицо руками и стал потихоньку раскачиваться назад и вперёд. Я не слышал, как бабанька открыла дверь и вышла снова, как тихонько подошла ко мне. Почувствовал лишь, как она едва дотронулась до моего плеча:
— Сынок, вставай, вставай, не надо тут… Пойдём ко мне, я тебе налью беленькой, помянем наших родненьких. Ты им кем будешь-то, сынок?
Я кое-как поднялся и, чуть шатаясь, стал спускаться по лестничному пролёту. Спустившись на несколько ступенек, остановился и, обернувшись, спросил:
— А Юля?
— Жива, родимая, в больнице она.
Кивнул и стал спускаться дальше. Прошёл один этаж, потом второй и вдруг краем глаза заметил опечатанную дверь…
Остановился. Долго смотрел, потом сорвал бумажку и вышиб дверь ногой.
В нос ударил запах чего-то затхлого и жуткого. Осторожно вошёл в открытую дверь и увидел на полу в прихожей нарисованный мелом силуэт человеческой фигуры. Остановился. Бурые следы на полу, впитавшиеся в деревянный паркет, вызывали приступ
Бросил взгляд на кухню и увидел ещё один силуэт, около стола. Медленно подошёл и сел на корточки, дотронулся пальцами до обрисованной головы и закрыл рукой рот, чтобы сдержать надрывный крик…
Юля
Как же он раздражает меня! Это его насмешливо-снисходительное выражение лица выводит из себя. Всю дорогу не давая успокоиться. Зачем он увязался за мной? Я же ему чётко сказала, что не надо меня провожать! Так нет же! Идёт сзади и я прямо чувствую его пристальный взгляд! А так всё хорошо начиналось. Пришёл такой скромняшечка — "доброе утро", "извините-простите", да "простите-пожалуйста", и что случилось с человеком? А он даже начинал мне немного нравиться, если это можно было так назвать… И этот сегодняшний мой ляп с грузом… И всё пошло кувырком! Всё, дорогая, отстань от него, он не для тебя и тот случай был просто… случаем. А так всё хорошо начиналось…
Некоторое время назад
Она отпустила такси и вошла на территорию базы. Было ещё темно, раннее утро, а у неё сегодня пять рейсов. Вряд ли успеет или снова до ночи за рулём. Но она и рада, лишь бы не возвращаться в пустую квартиру. Когда она за рулём своего Шестисотого, то почти счастлива. И голова не болит и не точит внутри червячок какого-то сомнения, и вроде как всё в её жизни хорошо. Открыла офис своим ключом. Вошла, включила свет и поставила чайник. Сейчас набежит народ и, как обычно, начнут все дуть чай. Это она всех приучила, что во время летучки можно и согреться и поговорить. Вот и сейчас пришла первой. Всегда стала приходить первой, как вернулась после больницы на работу.
Неделю просидела дома, выполняя рекомендации врача, меняла повязки, колола антибиотики и маялась от тоски и скуки, но больше всего её пугало то, что никак не могла понять, что она делала в той проклятой больнице. Ей говорили, что в неё стреляли и, что память немного дала сбой, но всё со временем вернётся, а пока ей нужно продолжать жить дальше.
В конце концов, позвонила Фаре и напросилась приехать. Он обрадовался, сказал, что будет очень рад видеть её. Она еле-еле дождалась следующего дня и примчалась на работу раньше всех! Даже раньше Жанки, хотя она должна приходить первой, но не суть.
Шестисотый
Он был в глубоком анабиозе. Настолько глубоком, что даже перестали сниться сны. А ведь раньше Она ему снилась и грела его тонкую дизельную душу. Но потом всё реже и реже, и в конце концов он просто ушёл в себя. Недавно, правда, был какой-то хмырь, ходил вкруг, чего-то там ему говорил, даже постучал по нему. Кто такой?
Зима скоро. Он даже не знает что лучше: то ли под жарой стоять, то ли от мороза рассыпаться на части, а в принципе ему всё равно. Жанка вон ждёт не дождётся, когда он просто развалится, да он и сам был бы рад, да сделан был на совесть, чёрт. Фархад вчера подходил, даже залез внутрь, снял зачем-то тот мелкий булыжник, который Она сама повесила. Обиделся на него.