Как я встретил
Шрифт:
Юля, подобравшись к изголовью, не сводила с него глаз. Он был так прекрасен в своей наготе. Это больше, чем просто секс, больше, чем желание обладать, больше, чем просто обнажённое тело. Она чувствовала что-то такое, что не смогла бы описать словами, но в этот момент поняла, что он будто бы её часть, словно он отделился от неё и доказывает, что она не сможет существовать без него.
Они смотрели глаза в глаза и понимали друг друга без слов. Юля осознала, как будет больно и невыносимо жить без него, зажала рот двумя руками, чтобы сдержать крик и не расплакаться. Филипп покачал головой и тихо приказал:
— Не смей реветь. Раздевайся.
А
— Убери их, Юля. Встань. Встань, не заставляй меня применять силу.
Она послушно встала с кровати.
— Снимай свитер.
Он видел, как девушка глубоко вздохнула, как дрожащими руками хотела стащить свитер через голову, но остановилась, потом освободила руки, вытянув сначала одну через рукав, затем вторую, а потом уже стянула окончательно.
— Молодец, теперь футболку.
Футболка упала к её ногам, сверху на свитер.
— Теперь джинсы.
Он видел, какими деревянными были её пальцы, как она с трудом расстегнула верхнюю пуговицу, но потом остановилась.
— Что случилось? — спросил Филипп. — Я не говорил останавливаться.
Юля чуть помолчала, что-то обдумывая, видимо подбирала слова, решая, как правильно сказать.
— Только не надо меня жалеть.
— Я и не собирался. И вообще, жалеть тебя стоит последним пунктом в списке того, что я собираюсь с тобой делать…
Он схватил её за руку и одним движением прижал к себе…
Эпилог
Scania
Она мчалась по Тавриде, пропуская диарейщиков и обгоняя тошнотиков, следуя правилу “трёх Д”. Когда она впервые увидела ту, которую будет возить, то не поверила своим глазам. Это же легенда!!! Причём она была уверена, что выдуманная легенда. Но увидев перед собой девчушку, и узнав её по тем разговорам между своими, была несказанно удивлена и рада!
И сразу поняла, что они сработаются, уж женщина женщину всегда поймёт, а так как ей приходилось работать в мужском коллективе и иногда отстаивать своё место под солнцем, то она верила в женскую дружбу и солидарность. А теперь их двоё! Отлично!
Они мотались по всей Тавриде назад и вперёд, объездили почти все районы, города и веси. И было просто всё "Зашибись!", как говорил её прежний водитель Игорёша, правда, немножко по-другому говорил, но смысл был тот же.
Как же долго пришлось привыкать к выразительному русскому языку, ей, с европейским-то оснащением и менталитетом!
Только сошедшая с конвейера, напуганная жуткими страшилками о России, Сибири, об аннексированных территориях, она сразу, что называется, попала "с корабля на бал". Её, такую ещё новенькую, необъезженную, неопытную погрузили и отправили в этот самый «санкционный Крым». Где это? Что это? Она не знала даже, что значит «санкционный». Звучало, как «инфекционный». Подружки по несчастью только подливали масла в огонь своими жуткими историями о «зелёных человечках», «спецназе», «аннексии». “АнНексия” — это что же, “избавление от “Нексии”? Слова-то какие страшные!!! Min Gud, Deus ex machina! А ну как у них там ещё и “Ан-Скания” есть? И вот она туда как раз и попадает!
«Там хоть тепло?» — спрашивала она своих, но те только пожимали бамперами и тихонько начинали вибрировать от страха даже на холостых оборотах.
И как же она была приятно удивлена, когда увидела море, горы, солнце! Если это и есть Сибирь, то она согласна! А если аннексированный Крым, то и подавно. Да и враки это всё, вон их полно тут везде, “Нексий” этих,
О-о-о, кто это у нас на обочине? Фу-у-у, Камаз. Не любила она этих Камазов. Как-то одна “Шкода” про них высказалась: “Родился КамАЗом — быть тебе вонючкой” Или это “Татра” сказала? Да, неважно. Грубые они, эти КамАЗы. Ну, такие же наглые, ну такие нахальные!!! Словно они… как Игорёша говорил? «Пупы Земли»? Точно, «пупы Земли». Вот и этот — весь такой жёлтый, хромированные трубы, а номер грязный, заляпанный. Фу! А чего это мы тормозим?
***
Юля приглядывалась к стоящему на обочине жёлтому КамАЗу, что-то внутри неё сжалось и тут же отпустило. Её всегда немного вело при виде Камазов, но она решила провести над собой эксперимент — как долго у неё получится протянуть без них и вот уже пошёл третий месяц… Аварийка не мигает, на боковом зеркале не намотана жилетка, значит, помощь не нужна. Она проехала мимо, но, кинув взгляд в правое боковое зеркало, увидела, что лицевая панель поднята, и вроде как кто-то ковыряется под машиной. Она затормозила: “Может, всё-таки нужна помощь? Задом сдавать далеко, придётся разворачиваться”. Развернулась — хорошо, что дорога пустая, можно было и покружить. Осторожно подъехала, встала напротив. «Глушить или не глушить мотор?” — подумала она, и всё-таки выключила зажигание. Scania недовольно буркнула, но затихла.
Юля осторожно спустилась по ступенькам кабины, держась за поручни, подошла к Камазу, и каково же было её удивление, когда она увидела торчащие из-под кабины четыре ноги: две детских в сине-голубых сапожках и две взрослых в адидасовских кроссовках…
— Эй, привет, вам помощь не нужна? — спросила она, присев на корточки.
***
— Ф-и-л-и-пп… Фи-л-и-и-и-ипп, — сквозь сон чуть слышно звала Юля, — на балконе должны лежать два кирпича, скинь их на эту соседскую бэху, может она заткнётся, наконец-то.
Сигнализация орала на весь двор, а Юлька просыпалась, но не торопилась открывать глаза. Она закинула руку за спину, пытаясь нащупать такое родное, тёплое, нет, горячее, только ей принадлежащее… Но ничего, а вернее, никого не нашла. Она резко села и обернулась. Пусто. Она одна. Неприятно засосало под ложечкой.
Закуталась в простыню и на цыпочках вышла из спальни, прислушалась. Тихо. Только тиканье часов. Зашла на кухню, а на столе гигантский букет белых роз и записка. Она подошла к столу и не сразу решилась взять бумажку в руки. Буквы плясали и расплывались перед глазами — положила её на стол и разгладила ладонями…
Прочитав, тихонько сползла на пол. Рыдания вырывались наружу, но она прикрывала рот рукой, чтобы не сорваться в голос. Не знала, сколько времени пролежала на полу, но рано или поздно нужно было подниматься и жить дальше. А с ним или без него… Он прав. Она должна разобраться в себе, решить, как ей жить.
Юля спускалась по ступенькам лестничного пролёта к себе в квартиру, когда услышала шум на лестничной площадке, а потом узнала зычный голос соседа Вовки Демидова, и ему вторил слегка истеричный голосок его жены, Валюхи. Юля невольно улыбнулась, увидев их около двери квартиры в тщетных попытках открыть входную дверь своими ключами.