Как замутить с сестрой лучшего друга

Куинн Меган

— Видела видеоролики о спасении животных? Про блохастых собак, застрявших под мостом? — Она кивает. — Не знаю почему, но я всегда смотрю их, и каждый раз плачу, словно маленький ребенок. Слезы просто текут из моих глаз.

— Что?

Она нежно улыбается мне.

— Да, я плачу, просто рыдаю. Они ведь… так безнадежны, а потом появляется этот удивительный человек, приводит их в порядок, надевает на них гавайскую одежду, и вдруг они становятся самыми счастливыми собаками на планете. Это чертовски вдохновляет.

В итоге после каждого просмотренного видео я жертвую деньги местным приютам.

— Ты серьёзно?

Я киваю, а затем поджимаю губы.

— Поверь мне, сладенькая.

Она поджимает колени и придвигается ближе, прижимая руку к моей груди.

— Я иногда смотрю эти видео, и они меня тоже не оставляют равнодушной.

Она наклоняется ближе и замирает в нескольких сантиметрах от моего рта.

— Ты не человек, если тебя оставляет равнодушным блохастая собака, получившая второй шанс на жизнь.

— Скорее, социопат.

Ее нос касается моего. Я провожу рукой по ее спине, чуть выше задницы.

— Совершенно верно, — шепчу я, не сводя глаз с ее рта.

Одной рукой она обхватывает мою щеку и прижимается своими губами к моим в нежнейшем поцелуе, едва касаясь, прежде чем отстраниться. Я собираюсь возразить, когда она садится верхом на мои колени и кладет руки мне на грудь.

— Расскажи что-нибудь ещё.

Блядь. Да. Мне нравится новое расположение наших тел.

— Ты хочешь большего?

— Гораздо большего.

Она устраивается так, что полностью прижимается к моему твердеющему члену.

Немного застигнутый врасплох, я прочистил горло и попытался придумать что-нибудь еще, что заставило бы ее остаться на месте.

— Я люблю Роарка как брата, но Рэт? Он — вторая половина меня. Ему словно принадлежит часть меня, и, если с ним что-то случится, я буду чувствовать потерю глубоко в костном мозге.

Ее глаза затуманиваются, она снова наклоняется вперед.

— Я всегда завидовала вашей дружбе. Я видела вас вместе, — она проводит пальцами по моей шее, — как вы общаетесь, насколько сильно заботитесь друг о друге. Я всегда мечтала о такой же глубокой дружбе, как у вас, или хотя бы о такой частичке тебя, какую ты подарил Рэту.

Боже, эта девушка. А я-то думал, что знаю ее. Но это было больше, чем я ожидал, и все же недостаточно.

— Детка, — я сжимаю ее бедра, — тебе так много принадлежит моих частиц, что я даже не знаю, сможешь ли ты с этим справиться.

Но я хочу дать ей больше. Всё.

— Я рискну.

Она проводит пальцами по моим волосам и сокращает расстояние между нами. На этот раз ее поцелуй более настойчивый, немного грубый, словно она пытается подобраться ко мне как можно ближе. И вместо лёгкого прикосновения к моим губам она плотно прижимается своим ртом к моему и запускает руки в мои волосы, посылая всплеск возбуждения прямо к члену.

Провожу

руками по ее блузке как раз в тот момент, когда она снова отстраняется.

Боже.

Я тяжело дышу и смотрю на ее розовые, блестящие и красивые губы. Я снова хочу почувствовать их прикосновение. Это все, на чем могу сосредоточиться и чего хочу. Но когда тянусь к ней, она прижимает руку к моей груди.

— Мне нужно еще.

— Блядь. — Откидываю голову на спинку дивана и смотрю в потолок. — Э-э-э… Однажды я отдал голодному коту свой последний бутерброд.

Притягиваю ее к себе, сливаюсь своим ртом с ее, мои руки скользят по ее спине к брюкам, просовываю ладони за пояс. Боже, обожаю ее задницу.

Но прежде чем успеваю крепко сжать её попку, она снова отстраняется.

Это же чертова пытка.

Мой член тверд, словно камень, и причиняет неудобство, упираясь в молнию.

Мои соски, словно стеклянные, практически разрезают свитер.

Ноги онемели от нужды.

Голова кружится от вожделения.

— Этого признания недостаточно.

— В какой момент появилась шкала удовлетворения? Я думал, что каждое признание — поцелуй. Признание, поцелуй.

— Шкала появилась в тот момент, когда твои руки оказались в моих брюках.

Я лукаво улыбаюсь.

— Ну, это же ты села ко мне на колени и соблазняла меня.

— Я просто заняла более удобную позицию для поцелуя.

— Я не жалуюсь. — Я собираюсь поцеловать ее снова, но она останавливает меня, прижимая ладонь к моему лицу. Я говорю через ее руку: — Это не очень-то способствует настроению, которое я пытаюсь создать.

Усмехнувшись, она говорит:

— Больше никаких поцелуев, пока я не получу достойного признания. Помни, я пытаюсь добавить несколько слоев.

Я застонал от разочарования, не зная, что еще сказать, так как вся кровь в моем теле прилила к паху, оставляя меня вялым и неспособным сосредоточиться на своих мыслях и рассказать все секреты, которые когда-либо у меня были.

Но на ум ничего не приходит.

— Оххх…

Она проводит пальцами по моим волосам.

— У тебя должны быть истории, которыми ты хочешь со мной поделиться. — Она наклоняется вперед и покусывает мое ухо, прежде чем тихо заговорить: — Ведь были какие-то события, из-за которых ты плакал, пока не засыпал.

— Э-э…

Она покачивается бедрами.

— Может, ты тайный мститель, который в свободное время открывает двери для старушек?

Ее губы прокладывают путь вниз по моей шее.

— То есть я открываю двери, — вздыхаю я.

Давление моего члена на джинсы теперь причиняет боль.

— Может, ты плакал, глядя, как солдат возвращается домой к своей семье?

Она прикусывает стык между моей шеей и плечом, ее мягкие волосы скользят по моей разгоряченной коже.

— Бля-я-ядь.