Как живете, дети?

Амонашвили Шалва Александрович

А если уж совсем откровенно, вовсе не интересовался этим духовным миром, этим «миражом». Ну что же, что на моих уроках чтения не вспыхивали аплодисменты, как они вспыхивают в концертном зале, как только дирижер опускает палочку. Зачем мне нужно, чтобы они выкрикивали: «Как было интересно! Как было хорошо! Давайте еще! Спасибо!», как выкрикивают в концертном зале: «Браво! Бис!» Я же давал им не концерты, а уроки. Урок и концерт Чайковского — это разные вещи.

Только вот что меня удивляло: почему они с таким равнодушием относились к великолепным стихотворениям Галактиона Табидзе, этим чудным рассказам Важа Пшавела. И понадобились годы, чтобы задать себе простейшие вопросы: разве Галактион Табидзе

для того и писал свои стихи, чтобы я пугал ими своих детей и силой заставлял учить их наизусть? Что бы он мог сказать мне, узнав, как я обогащаю духовный мир моих воспитанников его поэзией? Разве похвалил бы он меня: «Молодец, учитель Амонашвили, главное, чтобы твои ученики зубрили мои стихи, а какими способами ты их учишь, это неважно!» Нет, не похвалил бы он меня, не похвалили бы меня ни Важа Пшавела, ни Акакий Церетели, ни Илья Чавчавадзе, ни Яков Гогебашвили, никто, никто, чье духовное наследие я давал детям как сумму знаний. Не похвалили бы потому, что это один из тех случаев воспитывающего обучения, когда не всякое средство может быть оправдано целью, тем более что здесь и цель расходилась со средствами и не всякие знания могут быть названы знаниями.

И кроме того, разве можно назвать суммой знаний литературное творчество этих людей? Каждое стихотворение, каждый рассказ — это сгусток эмоций, переживаний, мыслей, призывов, предупреждений. В них надо окунуться, надо пропитаться ими, воспринять их сердцем. Теперь я твердо следую той мысли, что

духовный мир ребенка может обогащаться только в том случае, если он это богатство впитывает через дверцы своих эмоций, через чувства сопереживания, сорадости, гордости, через познавательный интерес; насильно обогащать этот мир равносильно тому, что злонамеренно сажать райские яблоки в отравленную почву.

Духовный мир ребенка не может пустовать, пустого духовного мира не существует. Он обязательно заполнится, в него обязательно вселятся образы, впечатления, возникнут переживания, мысли, идеи, идеалы, убеждения. Духовный мир ребенка подобен храму, забрасывать который равносильно педагогическому преступлению. «Заброшенным храмом черти завладеют», — гласит народная мудрость. Своим исключительным долгом я считаю помочь детям заселить свое уникальное духовное царство великолепными образами человеческого творения, посеять там зерна возвышенных идей, из которых вырастут потом убеждения, мировоззрения, моральные устои.

Духовный мир ребенка может быть мужественным, героическим, волевым, полным оптимизма и, конечно же, романтики. Там, в своем духовном мире, ребенок впервые может осознать себя как героя, как труженика, как жнеца. Там он может родиться тысячу рам в облике ярких, светлых образов, стать и Прометеем, и Джордано Бруно, и Томом Сойером, и Гагариным, и Маленьким принцем, и Зоей Космодемьянской, и Питером Пенном... Общаясь с ними, преобразовываясь в них, разыгрывая с их помощью роли своей завтрашней жизни, ребенок будет взрослеть и обретать уникальные черты своей неповторимой личности.

В своем духовном мире ребенок может взрослеть и совершенствоваться непрерывно, до бесконечности. Он должен стать настоящим Человеком, проявить себя таким в обществе.

Жизнь ребенка в своем духовном мире я принимаю не как потусторонний мираж, не имеющий отношения к реальности и потому, может быть, не нуждающийся в педагогической заботе, а как самую важную действительность, где ребенок сам себя воспитывает, преобразовывает, где он рождается заново.

Ну что же, что духовная жизнь ребенка не поддается непосредственному наблюдению и мы не можем «контролировать», «проверять», что он там думает, делает, с кем он там общается. Это величайший дар природы, что духовный

мир каждого человека непроницаем для чужого вторжения, грубого вмешательства. Но нельзя ведь действовать по принципу: чего не вижу, того не признаю. Кто скажет, что живительные качества ключевой воды не имеют никакой связи с недрами, из которых она выбивается! А если злая рука разрушит структуру этих недр, какой же тогда станет ключевая вода, которая там родится? То же самое и с духовным миром ребенка. Именно потому, что он скрыт от нас, мы должны тревожиться за него и заботиться о нем.

И я забочусь...

Вот, к примеру, я преобразил уроки чтения. Как?

На этих уроках мы ведем непринужденный разговор о стихотворениях, рассказах, книгах, о поступках людей, об отношениях между ними, о добре и зле. Я не навязываю детям своих оценок, не требую, чтобы им обязательно нравилось все, чему я учу их и что внесено в учебники по чтению. Просто «наравне» со всеми размышляю вслух, что мне нравится и не нравится, почему. Размышляю так, чтобы дать возможность детям поспорить со мной и тоже размышлять вслух. «По моему мнению... Мне представляется... Извините, но я думаю иначе... Может быть, я не прав, но мне так кажется... Простите, пожалуйста, что перебиваю...» И мы спорим, обмениваемся мнениями...

Урок-утренник художественного чтения... Каждый учит какое-нибудь понравившееся ему стихотворение, переписывает его на листке бумаги, разрисовывает. Приходит в класс и записывается у Нато (она у нас руководит этими чтениями). «Будешь читать выразительно? А стихотворение небольшое? Нужен аккомпанемент? Кто будет аккомпанировать — Котэ? Лела? Вы уже договорились, репетировали?» — осведомляется Нато. Затем фамилии желающих прочесть стихотворения она напишет на доске, и нам не понадобится конферансье. Дети выходят по порядку, каждый объясняет, чье стихотворение будет читать, почему это стихотворение нравится ему, и читает...

Урок свободного чтения... Дети приносят в класс книги, которые читают. На этом уроке каждый раскрывает свою книгу и погружается в чтение. Полная тишина — вот что нужно в это время. Я тоже сижу у своего стола и читаю томик то Важа Пшавела, то Галактиона Табидзе, то Николоза Бараташвили, то Ильи Чавчавадзе... На перемене детям захочется узнать, кто что читает, некоторые обмениваются книгами. Они и ко мне подойдут: «А Вы что читаете?» И я расскажу им, как меня вдохновляет поэзия Николоза Бараташвили, как хочется читать и перечитывать его стихи...

Урок-семинар... Все читают одну и ту же книгу, пишут о своих впечатлениях, выписывают отдельные места, заучивают наизусть, пишут сочинения, рассказы, оформляют их в виде книжек. Трое или четверо готовят доклады. Выбирается председатель. Он ведет семинар, предоставляет слово докладчикам, желающим высказаться, следит за регламентом...

Урок-встреча... Об этом расскажу подробнее.

Решили пригласить в гости ветерана Великой Отечественной войны, писателя Владимира Тордуа. Детям понравился сборник его рассказов о войне. Я научил детей, как найти его, как пригласить. Ну, конечно, заранее они подготовились основательно. Тем временем я пошел к уважаемому писателю и посвятил его в свои педагогические планы. Я по пунктам перечислял:

— Поговорите, пожалуйста, с Дато о прочитанных им книгах...

— Обратите внимание на Эку, она сидит за последней партой в среднем ряду, похвалите ее...

— Посмотрите внимательно в глаза Русико, а потом шепните ей на ухо, что самая хорошая черта человека — это быть правдивым, любить говорить и защищать правду...

— Попросите Нию, чтобы она подарила Вам свой рисунок...

— Подсядьте к Майе, расскажите ей, как Вы помогали в детстве одноклассникам...

— Обязательно подойдите к Марике, похвалите ее за что-нибудь...