Какими мы были

crossfirehurricane

— У Вас есть это право, — ровно проговорил Доран, не испугавшись его раздражения. — У Вас также было право расторгнуть брак с королевой Лианной, но Вы не сделали этого.

Рейгара озадачили его слова. Он мало думал о Лианне с тех пор, как она уехала, озабоченный обязанностями перед Серсеей и королевством. Её упоминание не смягчило его, но ободрило и ещё больше вогнало в гнев.

— У меня есть ребёнок от Вашей королевы, принц Доран, и многие совместно проведённые годы. Дать ей отставку и отослать было бы величайшей несправедливостью. — Она умоляла освободить её от брачных обетов, но он отказал ей; он всё ещё хотел

её, по крайней мере видеть её и говорить с ней. Она всегда боялась одиночества; отослать её прочь навсегда было бы жестокостью, которую он никогда не посмеет причинить.

— Осмелюсь сказать, что я не согласен. Если бы Вы расторгли свой брак с ней, не было бы никакой нужды её отсылать.

В комнате воцарилась тишина; слова принца Дорана запали в сознание каждого. Не было нужды? Рейгар размышлял про себя, наморщив брови. Что он…?

— Вы подразумеваете, что я бы сделал её своей любовницей, принц Доран? — сквозь зубы спросил Рейгар, разгораясь всё больше. Доран молчал, неподвижный, словно камень.

— Любовница более приемлема, нежели вторая королева, Ваше Величество, — произнёс Пицель своим потасканным голосом. Никто не проявлял никакой реакции; даже Варис, паук со всеми своими сомнительными замечаниями, не сказал ни слова.

— Наш сын воцарится в один день, — сказал Рейгар с большим усилием, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Он будет королём с матерью-шлюхой?

— Королевство уже считало его бастардом, когда он прибыл в Королевскую Гавань. Так было до Вашего брака в септе, когда его признали законным, — сказал Доран с ледяным спокойствием. Его слова не имели намерения оскорбить, но Рейгар отлично слышал, что он хотел сказать. В его глазах и многих других, Лианна была тогда любовницей; она не стала королевой, пока не была коронована в Королевской Гавани.

— Вы можете спросить сиров Освелла, Герольда или Эртура о его законности и сроке правления королевы; Вы обнаружите, что он на год больше, чем пишут в книгах. Она уже была моей женой, когда прибыла в столицу, а мой сын — законным наследником. Она не была любовницей, а он — бастардом. — Ни тогда, ни когда-либо, хотел добавить Рейгар.

— Присутствовал ли при этом септон, сир Эртур? — спросил его Доран, своего земляка-дорнийца. По смуглому лицу рыцаря прошла тень, и Рейгар ощутил что-то вроде предательства.

— Нет, мой принц, — ответил Эртур. Его голос редко слышали на заседаниях Малого совета, если это не были слова в поддержку Рейгара. Он никогда не выступал против него, если это было не наедине. Теперь, кажется, стало по-другому.

— Было ли это вообще сделано в вере Семерых?

— Нет, мой принц. — Глаза Эртура не встречались с глазами Рейгара, но и на принца Дорана он также не смотрел; они были устремлены куда-то вдаль, обращаясь к кому-то неизвестному.

— Разве брак в вере Старых богов менее действительный, чем в Новых? — спросил Рейгар, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Нет, Ваше Величество, но это не по традиции, — напомнил Пицель. Его иссушённый голос начал испытывать нервы Рейгара.

— Тогда я нарушил традиции. Не один раз, а дважды. Я женился на двух королевах, чьи дети будут принцами и принцессами. Мало что изменит это.

— Если Вы добиваетесь мира в королевстве, брак должен быть расторгнут, — снова призвал принц Доран. — Если Вы не можете избавиться от первой королевы, избавьтесь от второй.

Возьмите её в любовницы и узаконьте её детей.

— Вопрос любовников может быть обычным явлением в Дорне, принц Доран, но здесь не Дорн, — холодно произнёс Тайвин человеку напротив него. Он смотрел на него со свирепостью, которая могла отделить кожу от костей; что-то в этом пугающем взгляде напомнило ему Серсею, хотя он никогда не видел от неё ничего, кроме восторга. — Моя дочь — не простая женщина и не леди из мелкого дворянства. Она из Дома Ланнистеров, что не предполагает, что она падёт так низко, что станет любовницей.

— Не опасайтесь, милорд, — уверил Рейгар своего тестя уже спокойным голосом. — Я бы не опозорил так Вашу дочь.

— Тогда ответ очевиден, — твёрдо сказал Доран, положив руки на стол. — Ваше Величество, я не испытываю ни к Вам, ни к королеве никакого неуважения, но она является наиболее разумным вариантом для расторжения Ваших клятв. — Рейгар сжал челюсти, но позволил ему продолжить. — Вы прекрасно знаете, что королеву не любят. Она показала себя неспособной более выносить детей. У неё нет реального стремления ко двору; лучше будет, если её место займёт более исполнительная женщина. Может, она и из Великого Дома, но её отец умер, а у братьев есть свои обязанности. Я призываю Вас освободить её от клятв, Ваше Величество. Это не повлечёт за собой больших последствий.

Рейгар обдумывал его слова. Освободить её? Он крепко задумался. В том, что говорил Доран, был смысл, но это казалось неправильным. Она многое вынесла ради него за эти годы; умыть руки и понизить её до простой любовницы было несправедливостью, которую она не заслужила. Как я могу?

— Ходят слухи, что реформируется Святое Воинство, — продолжал принц. — Склонность, которую Вы до сих пор к ней питаете, не стоит войны, Ваше Величество. Уже второй.

После этих слов Рейгар потерял над собой всякий контроль. Он весь воспламенился гневом, словно огнедышащий дракон.

— Эта война была не из простой склонности! — воскликнул он громче, чем намеревался. В комнате сразу стало тихо; каждый был неподвижен, точно камень. Рейгар выдохнул, усмиряя свой нрав, и продолжил: — Неужели никому из вас не кажется странным, что лорд Рикард Старк обручил двух своих детей с представителями Великих Домов? То, что он выбрал дочь лорда Хостера Талли и лорда Роберта Баратеона в качестве партий для своих детей? — Он говорил сквозь зубы, одинаково глядя на всех сидящих за столом. — Лорды Семи королевств обручали своих детей с Домами в их землях, не в других королевствах. Вы, лорды, что состоите в браке, можете подтвердить это. — Он остановился взглядом на лордах Мейсе, Тайвине и принце Доране. — Джон Аррен не имел детей, чтобы их можно было обручить, но у него в Долине жило двое юношей: лорд Роберт Баратеон и Эддард Старк. Ко времени турнира в Харренхолле лорды Рикард Старк, Хостер Талли и Джон Аррен сформировали нечто, что может быть названо не иначе, как альянсом. Они увидели ослабление ума моего отца и те несправедливости, что он причинил людям своего королевства. Они уже сражались в битвах, и, кажется, намеревались сделать это снова. — Он вспомнил, как огорчился, когда сложил весь паззл вместе. Помолвки сами по себе казались актом восстания, так как не было другой причины, по которой Великие Дома могли связать себя, кроме войны. А война требует союзников.