Калабрийский Король
Шрифт:
Дела были плохи.
Дальние родственники, с которыми ты не имел ничего общего кроме крови, всегда были большой проблемой.
И это было одной из причин, почему я не искал свою мать.
Папа просил меня не делать этого, а он всегда был «за» всё, что я предлагал. Поэтому я знал… поиски мамы значили одно – она была кем-то, о ком никому нельзя было знать.
Даже мне.
Но чего он боялся? Что я брошу его и прыгну на шею женщины, что оставила меня на улице, как что-то крайне ненужное?
Я не хотел даже видеть её.
Сантьяго, 7
– Когда папа вернётся?
Я ковырялся в своей тарелке, не чувствуя голода. Кристиан и Доминик напротив меня, наоборот, без остановки засовывали ложки в свои рты и чавкали от удовольствия, поедая ужин, что тётя Анна приготовила для нас всех.
– Он уехал всего час назад, – с набитым ртом напомнил Кристиан. – Перестань ныть.
Ему было легко говорить. Он не обнимался со своим отцом, когда тот уходил, я же хотел залезть в спортивную сумку папы и отправиться на задание вместе с ним.
Может стоит попросить его об этом в следующий раз? Я постараюсь вести себя тихо, чтобы никто не узнал.
– Но я скучаю.
– О, Малыш.
Тётя вытерла свои мокрые руки о кухонное полотенце и подошла ко мне. Её сладкий запах, напоминающий вишню, в мгновение окутал меня.
Как пахнет моя мама? Я когда-нибудь узнаю это?
– Всего несколько дней и он будет здесь, – успокоила она. – А пока я развлеку вас.
Тётя стала щекотать меня и я чуть не свалился со стула, пытаясь отбиться о неё. Наш общий смех заполнил комнату.
Папа редко когда оставлял меня, поэтому мне всё ещё было грустно. В случаях, когда ему приходилось срочно покидать Калабрию, он всегда брал меня с собой и оставлял в надёжных руках Сакраменто, а затем забирал как можно скорее. И как бы сильно мне не нравилось проводить здесь время, на этот раз, по его возвращению, мы собирались сразу же отправиться домой, чтобы вместе открыть ипподром, и это заставляло меня ждать его ещё сильнее. Если это было возможно, конечно.
Как скоро мне можно будет позвонить ему?
– Что ты делаешь, мам?
Тяжело дыша и улыбаясь, Анна оторвалась от меня и повернула голову в сторону своего сына, который со странным выражением лица смотрел на нас, когда ложка с супом остановилась на пол пути к его рту.
– Играюсь с ним. Он ещё совсем малыш.
Доминик молча довёл ложку до рта и стал недовольно жевать. Его светлые волосы в точности, как у тёти, разлохмачено торчали в стороны, из-за чего он был похож на львёнка из мультфильма, что я смотрел в самолёте этим утром.
– Ты ревнуешь? – спросила она его.
Мальчик
Ревнует? Что значит «ревнует»? Он боялся, что я заберу его маму? Я любил Анну. Сильно. Даже очень. Мне нравилось спать в её доме, есть её еду, гулять с ней. Но у меня была своя мама. Может не здесь и не сейчас, но где-то она точно была.
– Хочешь, чтобы я посюсюкался с тобой, Малыш? – издеваясь, произнёс Кристиан.
Доминик сморщился, глотая.
– Отвали, – и с улыбкой отпихнул его от себя.
Они начали поочередно толкать друг друга и вскоре Анна выпроводила их с кухни, чтобы они продолжили свою драку где-то подальше от стульчика, в котором спала маленькая Джулия. Её нагрудник был перепачкан кашей и остатки всё ещё виднелись на приоткрытых губах. Она заснула, не дожидаясь, когда ужин закончится и её уложат в соседней от меня детской.
Я спрыгнул со своего стула и подошёл к ней, чтобы помочь тёте и аккуратно снять слюнявчик с шеи девочки. Её веки были закрыты, а длинные светлые ресницы обрамляли их. Резинка с цветком собирала на макушке тонкий хвост.
Совсем маленькая… Папа нашёл меня таким же?
Анна присела рядом со мной и поправила волоски, спадающие на лоб девочки. Её красные ногти показались ещё ярче на фоне фарфоровой кожи дочери.
Они тоже были похожи, но Джулия больше напоминала мне дядю Ксавьера.
Между мной и папой было сложно найти сходства. Практически невозможно. Мы были, как Анна и Доминик. Есть что-то общее, но ты не копия того, кого видишь перед собой.
Папа не хранил фотографии с мамой, поэтому я не знал был ли похож на неё. Но она точно была красавицей, раз я был.
Почему она до сих пор не вернулась домой?
Тётя рядом аккуратно, чтобы не разбудить, вытирала рот своей дочери и улыбалась её тихим сопениям.
Я посмотрел на Анну ещё раз.
Что если мама не уходила?
Она заботилась обо мне. А ещё была такой красивой… и с ней всегда было весело.
– Ты моя мама?
Мой шепот перемешанный с надеждой заставил Анну замереть. Она медленно повернулась ко мне и её рот приоткрылся, будто она хотела что-то сказать мне, но не могла подобрать правильных слов для этого.
Правда? Она?
– Если хочешь, ты можешь называть меня своей мамой, Малыш.
А…
– Но ты не она…
Печально опустив глаза, тётя покачала головой.