Калека с острова Инишмаан
Шрифт:
Хелен: Он и должен был их принести, но я ему сегодня врезала по ногам, и он не смог прийти.
Бартли: И за что же ты ему врезала?
Хелен: Да он тут стал слухи распускать, что это я убила гуся Джека Эллери и кошку Пэта Бреннана.
Бартли: Так ведь это ты и убила гуся Джека Эллери и кошку Пэта Бреннана, они сами тебя попросили.
Хелен: Да знаю я, но если это разойдётся по всему городу, то мне ничего не заплатят.
Бартли:
Хелен: Восемь шиллингов за гуся и десять за кошку.
Бартли: А почему кошка дороже?
Хелен: Да мне пришлось заплатить Рэю Дарси за аренду топора. Понимаешь, гуся я затоптала. А кошку так просто не затопчешь.
Бартли: Для кошки и какая-нибудь доска сгодится, и шиллинг сэкономить, чем за топор отдавать.
Хелен: Уж наверное я хотела, чтобы всё было сделано профессионально, Бартли. Доска — оружие для малых детей. Я бы доской не стала и навозную муху убивать.
Бартли: А чем бы ты стала убивать навозную муху?
Хелен: Ничем бы я не стала убивать навозную муху. За навозных мух никто не платит.
Бартли: А дочка Джима Финнегана однажды убила двенадцать червяков.
Хелен: Ага, дыхнула на них, наверное.
Бартли: Нет, воткнула им в глаза иголки.
Хелен: Сразу видно дилетанта. (Пауза.)Я и не знала, что у червяков глаза есть.
Бартли: После того, как дочка Джима Финнегана с ними разберётся, уже нет.
Хелен: А для чего здесь этот камень?
Бартли: Я застукал миссис Осборн. Она с ним разговаривала, когда я вошёл.
Хелен: И что она сказала камню?
Бартли: Она сказала: «Как поживаешь, камень?», а потом приложила его к уху, как будто он ей отвечал.
Хелен: Очень странное поведение.
Бартли: А ещё спрашивала, как там Калека Билли в Америке.
Хелен: И что же сказал камень?
Бартли: (пауза)Камень ничего не сказал, Хелен, потому что камни не разговаривают.
Хелен: А, я подумала, миссис Осборн говорила и за камень.
Бартли: Нет, миссис Осборн говорила только за себя.
Хелен: Давай спрячем камень и посмотрим, а вдруг у неё будет нервный припадок.
Бартли: Это ведь будет не очень-то по-христиански, Хелен.
Хелен: Это будет не очень-то по-христиански, да, но зато как весело.
Бартли:
Хелен: Нужно тёткам Калеки Билли сказать, что Билли умер или при смерти, а то они ждут письма, которое никогда не придёт. Четыре месяца, наверное, они уже ждут, и ни слова, и только они одни на всём Инишмаане не знают того, что знает Малыш Бобби.
Бартли: А какой от этого толк, если им сказать? Так у них хотя бы есть надежда, что он ещё жив. Какой им толк от новостей Малыша Бобби? А потом, мы ничего не знаем, вдруг случилось чудо, и Калека Билли не умер там, в Голливуде? Может, доктор ошибся, когда дал Калеке Билли всего три месяца.
Хелен: Надеюсь, Калека Билли действительно умер в Голливуде, а то занял там место, которое по праву принадлежит красивой девушке, а ведь прекрасно знал, что скоро сыграет в ящик.
Бартли: Красивой девушке? Какой толк от красивой девушки в роли парня-калеки?
Хелен: Я все что угодно сделаю, только бы мне дали роль.
Бартли: Я сам слышал.
Хелен: Что ты слышал?
Бартли: Слышал, что в Голливуде пруд пруди красивых девушек, это точно. А вот калек там как раз и не хватает.
Хелен: Чего это ты Калеку Билли защищаешь? Разве он тебе не обещал пакетик Чупа-Чупсов, которых ты так и не дождался?
Бартли: Может, Калека Билли умер и не успел отправить мне Чупа-Чупсы?
Хелен: Тебе лишь бы оправдание придумать, сорняк несчастный.
Бартли: Смерть — уважительная причина, если ты обещанных конфеток не прислал.
Хелен: Больно ты добренький. Мне иногда даже стыдно признаться, что ты мой родственник.
Бартли: Добрым быть не больно.
Хелен: У-гу. А так больно?
ХЕЛЕН щиплет БАРТЛИ за руку.
Бартли: (испытывая боль)Нет.
Хелен: (пауза)А так больно?
ХЕЛЕН делает ему «крапивку».
Бартли: (испытывая боль)Нет.
Хелен: (пауза)А так больно?
ХЕЛЕН берёт яйцо и разбивает его о лоб БАРТЛИ.