Калека с острова Инишмаан
Шрифт:
ЭЙЛИН встает, схватившись за голову, и поворачивается к ДЖОННИ. БОББИ тоже встает.
Эйлин: (ошарашенно) Что? Что?
Джонни: Гм, ой.
БОББИ грубо хватает ДЖОННИ и поднимает его.
Бобби: Я тебя предупреждал?! Я тебя предупреждал?!
Джонни:
Бобби: Ничего при себе держать не можешь!
Джонни: ДЖОННИПАТИНМАЙК не создан для секретов.
Бобби: А ну, пошли выйдем. Вот я тебе вмажу, и посмотрим, сможешь ли ты это держать в секрете.
Джонни: Мамашу перепугаешь, Малыш Бобби, мамашу перепугаешь …
Мамаша: Не перепугаешь, Бобби, давай, вмажь ему как следует.
Джонни: Больше ты в моем доме омлета не дождешься, сучка!
Мамаша: Я морковный омлет все равно терпеть не могу.
Джонни: Как что оригинальное — так тебе не нравится.
БОББИ выволакивает ДЖОННИ на улицу. Его визг постепенно стихает. ЭЙЛИН стоит напротив БАРТЛИ, все еще схватившись за голову.
Эйлин: О чем это Пустозвон тут говорил…
Бартли: Отойдите, пожалуйста, а то мне не видно.
ЭЙЛИН подходит к МАМАШЕ.
Хелен: Да на что, на хрен, тут смотреть, одни мокрые парни в каких-то жутких свитерах?
Эйлин: Миссис О’Дугал, о чем это ваш Джонни тут говорил?
Мамаша: (пауза) Я слышала, у Калеки Билли туберкулез, Эйлин.
Эйлин: Не может быть!
Мамаша: Или был туберкулез. Ему сказали об этом четыре месяца назад, а еще сказали, что осталось ему только три.
Бартли: Значит, он, может, уже месяц, как помер. Простое вычитание. Четыре минус три.
Эйлин: Ну, если это Пустозвон болтает, я вам не верю…
Мамаша: Если б это Пустозвон болтал, то и хрен бы с ним, да новость-то от Малыша Бобби. В ночь перед отъездом Калека Билли показал ему письмо от МакШерри. Малыш Бобби в жизни бы не взял Калеку Билли, только вот пожалел его. Ведь его Энни от того же умерла?
Эйлин: Да, и умерла в мучениях. Калека Билли… дни и ночи я проклинала его за то, что он нам не пишет, а когда ему писать?
Хелен: Когда он уже лежал в земле. Да уж, задачка не из легких.
Эйлин: Но… но доктор МакШерри, я его пять или шесть раз спрашивала, он говорил, МакШерри, с Билли все хорошо.
Мамаша: Наверное, он не хотел тебя
Фильм кончается, ХЕЛЕН с БАРТЛИ встают. ЭЙЛИН сидит и плачет.
Хелен: Слава богу, эта хрень кончилась. Куча дерьма.
Бартли: И ни одного телескопа.
Пленка останавливается, остается пустой экран. Зажигается свет, на экране появляется силуэт КАЛЕКИ БИЛЛИ. Его видит только КЕЙТ. Стоит и смотрит на него.
Мамаша: (уезжая в инвалидном кресле) Хелен, так они акулу в конце концов поймали?
Хелен: Да это даже не акула была. Так, длинный парень в серой штормовке.
Мамаша: Откуда ты знаешь, Хелен?
Хелен: Ведь это я его целовала, чтоб меня взяли в следующий фильм, и ему же врезала по яйцам, когда он обещание не сдержал.
Мамаша: Весь шум из-за парня в серой штормовке. Ну, не знаю.
Хелен: Он теперь по-любому долго акул играть не сможет, так я этому хрену врезала.
ХЕЛЕН с МАМАШЕЙ выходят. БАРТЛИ стоит, уставившись на силуэт БИЛЛИ, он только что его заметил. ЭЙЛИН плачет, все еще спиной к экрану. КЕЙТ стягивает простыню, открывая БИЛЛИ, живого и невредимого.
Хелен: (за кулисами. Кричит.) Ты идешь, говнюк?
Бартли: Сейчас иду.
Билли: Не хотел беспокоить вас, пока фильм не кончится.
ЭЙЛИН поворачивается и в изумлении видит его. КЕЙТ бросает свой камень и обнимает БИЛЛИ.
Бартли: Привет, Калека Билли.
Билли: Привет, Бартли.
Бартли: Ты что, только что из Америки?
Билли: Ага.
Бартли: Ясно. (Пауза.) Ты не привез мне Чупа-Чупс?
Билли: Нет, Бартли.
Бартли: А ведь обещал же, Билли, мать твою.
Билли: Там была только Хубба-Бубба.
БИЛЛИ кидает БАРТЛИ пакетик конфет.
Бартли: Черт, Хубба-Бубба — тоже неплохо. Спасибо, Калека Билли.
Кейт: Ты совсем не умер, да, Билли?