Календарная книга
Шрифт:
Сейчас ему передалось беспокойство деда — баланс стихий разладился, и угроза единорогу означала угрозу не только огню и воздуху, но и воде с землёй.
Старший лейтенант ощущал себя как человек перед запертыми воротами огромного завода, в одном из цехов которого, рядом с баллонами пропана, начала искрить проводка.
Он сидел в квартире Старого Князя, чтобы быть ближе к центру событий. До нового дежурства оставалось ещё два дня, и он мог себе позволить слушать пение Бурмастера за пультом:
— Белё-о-осый зверь с глазами, как у лани, лани-и. (Бурмастер, в этот момент отхлёбывал
Внезапно на панели замигала лампочка.
Бурмастер вслушался и сразу же созвал всех, переведя звонок на громкую связь. Смотритель солнечногорского единорога был найден в Дубне. Тело прибило к берегу Волги прямо напротив огромной статуи Ленина, открывающей канал имени Москвы. Ленин смотрел, хмуро прищурившись, на труп. Лицо смотрителя вздулось и пошло чёрными пятнами.
Едва глянув на изображение, Старый Князь заявил, что так плюнуть ядом могут только три человека в Москве. Это он сам (надеюсь, мы не будем обсуждать мою кандидатуру, да?), другой — дед одного из присутствующих и тоже вне подозрений (жест в сторону старшего лейтенанта), третий… А третий — Карлик Монстрикоз, совладелец Лавки Древностей и данник Хана Могита по прозвищу Друг Мёртвых.
— Где единорог?
Оказалось, что подчинённые приехали на место и обнаружили вместо единорога хорошо сделанный манекен, исправно махавший головой и хвостом.
— А кто проверял банкира? — спросил Князь.
Бурмастер снова вывел звонок на громкую связь. Голос с явным кавказским акцентом, сказал что-то на непонятном языке, но сразу поправился. Банкир, дома, доложил он. Охрана ждёт гостя, при бытие ожидается через час.
И тут старшему лейтенанту позвонили. Он даже вздрогнул от неожиданности — потому что звонок был из другой жизни, что ещё вчера была главной. Звонил сослуживец, и просил подмены в воскресенье. Сослуживца, что хотел провести день с семьёй, выдернули из дома на усиление — на Спортивной горела Лавка Древностей. Громко взрывались банки с заспиртованными младенцами, и стелился по Пироговке удушливый дым от антикварных масок и амулетов. Хозяина не нашли, зато из лавки вытащили живого козла и насмерть перепуганную обезьяну.
— Вот-вот. Ребятки, поедемте, пока не опоздали, — и Старый Князь вскочил с кресла неожиданно легко, как юноша.
Когда они повернули с шоссе направо, и миновали Москву-реку, Бурмастер хмуро сказал:
— Видал я в гробу эту Рублёвку — отвратительный тут разрез. Бурили вон там, и вот тут, да. Отвратительно, честно я вам говорю.
В тот момент, когда они подошли по дорожке, засыпанной битым кирпичом к дому в английском стиле, то услышали из открытого окна на втором этаже звон разбившегося стекла.
— Пойдём, потолкуем с хозяином, — сказал Старый Князь. — Кажется, он не в духе.
Они тихо, но не без труда, отперли дверь и ступили в сумрак парадной залы с лестницей. Не раздалось ни звука, и старший лейтенант, было, решил, что хозяин
Можно было поговорить и так, внезапно разбудив и ошарашив. Но оказалось, что банкир Минаков совершенно не был расположен к разговору.
Он вообще не мог говорить, потому что финансист Минаков висел на тонком брючном ремне, и язык его вывалился изо рта. По иронии судьбы у него случилась чудовищная посмертная эрекция и Старый Князь только поцокал языком, увидев это безобразие.
Защемленные рамой, рвались в комнату занавески, и холодный осенний воздух лился с балкона.
— Вот так, — сказал Старый Князь. — А был ли мальчик-то? Да и то верно. Темна вода в полынье.
— Может он, шалун, только пальчик отморозил.
— И пальчики, грозящие в окне. А мальчики пропавшие — в глазах.
— Утопшие в глазах как в двух озерах.
— Или туманах.
— Глядят в озёра синие, в полях ромашки рвут.
Старый Князь цыкнул на них, и пришлось идти вон. Веселиться было нечего. Потенциального заказчика убрали, как пешку с доски. Это доказывало, конечно, что заказчик не потенциальный, а самый настоящий, но ниточка оборвалась.
Знахарь был единственным, кто относился к ситуации даже с некоторым весельем. Много времени он провёл в уединении, и теперь ему было забавно разгадывать головоломку с единорогом. Самих единорогов, кстати, он не любил и почитал их за животных туповатых и никчемных. Что русский индрик-зверь, что единороги крылатые вавилонские, что белые китайские, что пахнущие рыбой персидские, что прочие — ему вовсе не нравились. Знахарь считал, что выгоды от них меньше, чем забот.
Однажды он сам составил какой-то страшный яд из ягод, что выросли на месте смерти чёрного единорога, и травил им крыс в подполе, да тем польза окончилась. Крысы, как оказалось, выжили, яд оказался нестойким и в результате обнаружились сплошные убытки.
К тому же единорогов приходилось охранять от людей (разного рода безумцев, помешанных на вечной жизни и половом величии), следить за продолжением их рода… Нет, всё это ему не нравилось.
Но всё-таки единорог был доброй скотиной, к тому же, хоть и пугливой, но довольно красивой. Он действительно стал чем-то вроде банкноты, бумага которой сама по себе стоит мало, зато является символом некоторой ценности. Уничтожь банкноту, порви её — и ценность потеряется вместе с ней. Так и здесь: случись что — завоют, заплачут прочие колдуны, разладится спокойная жизнь у всех, и начнут ловить рыбку в мутной воде какие-нибудь пришлые люди.
Поэтому несчастное животное нужно вернуть на место.
И теперь Знахарь, валяясь на чужой кровати, решал задачу поисков, как задачу шахматную, сложную, но интересную. В этой задаче была только одна хитрость — но хитрость главная. За него, вместо него, но с его тайной помощью с этой бедой должен был справиться не он, а его внук.
Внук должен был, если что, занять его место. Внуку нужно было передать свою память. А кроме памяти и внука больше в его жизни ценностей не было.
Поэтому Знахарь лежал на огромном покрывале в квартире Старого Князя и думал, как найти иголку в стоге сена.