Калгари 88. Том 3
Шрифт:
Танцевать под регги несложно. Музыка неспешна и довольно однообразна, легко импровизировать зажигательные движения. Естественно, при латинских и карибских танцах главными были качания попой и грудью. Поэтому акцент сделали на них. Тон задавала Арина.
— Делай, как я! — крикнула она, станцевав нечто вроде румбы.
Новый танец походил на некую разновидность латины. Сначала шло небольшое виляние попой из стороны в сторону с небольшими вращательными движениями. Естественно, никакой развратной подоплёки под этими движениями не просматривалось — это была лишь копия тех же движений, которые делают при танцах африканские народы,
Через десяток минут структура танца наладилась и стала получаться синхронно. Движения стали более направленными и точными. Арина уже представляла себя не на пляже, а в каком-нибудь элитном танцполе с равномерно мигающими разноцветными огнями, наползающим дымом из сухого льда, в котором тонут силуэты танцоров, и дорогим диджеем, зарплата которого как у миллионера.
Пока разучивали танец, не заметили, как мимо пробежала малышня. К хореозалу опять подошёл Левковцев, тихо открывший дверь. В очередной раз он был сильно удивлён, услышав необычную музыку. У девчонок определённо был вкус. И к танцу в том числе. Тренер сразу определил необычность того, что танцуют воспитанницы. В СССР рэгги был популярен, считался танцем борьбы угнетённых народов, и некоторые советские группы пытались ему подражать.
Когда музыка закончилась, фигуристки закончили танец и тут же увидели наставника, зашедшего в зал.
— Здравствуйте, — улыбнулся наставник. — Увидел ваш танец, не стал мешать. Хорошо у вас получается. Сам дух этноса и географии, так сказать, хорошо передали. Мастерская работа. Вы меня всё больше и больше поражаете.
— Спасиииибоо! — почти в голос смущённо пропищали Арина и Марина. — Ну мы пойдём на лёд?
— Идите, — разрешил Левковцев. — Я вот сейчас подумал, а что, если нам поставить показательный номер с вами двумя к чемпионату области? Именно по Бобу Марли? Правда, времени осталось в обрез, а нам надо разучивать тулупы и флипы. Но можно позаниматься в субботу и воскресенье.
— Я за! — решительно согласилась Арина. — Это здорово было бы.
— Я тоже! — сказала Соколовская. — Мне это нравится!
— Вот и договорились! — обрадовался Левковцев. — Сейчас я позанимаюсь с вашей группой в зале ОФП, а вы пока разминайтесь в обычном режиме. Потом прыгайте те прыжки, что уже разучили. Марина — сальхов, Людмила — лутц. Можешь прыгать тройной флип. Потом я приду, мы переключимся на тулуп. Всё, идите.
На катке было непривычно пусто и тихо. Слышно как гудят холодильные машины в подсобке и в соседнем корпусе баскетболисты колотят мячом о деревянный пол.
— Ни разу такой тренировки не помню, — удивилась Марина. — Даже непривычно как-то.
Арина помнила… Только это было совсем безрадостное воспоминание…
… Начало февраля 2022 года. Тренировочный каток спортивного клуба «Хрустальная звезда». 4 часа ночи. Сонные Зенитова, Далиева и Стольникова шнуруют коньки в раздевалке. Смертельно хочется спать. Так хочется, что глаза произвольно закрываются. Накануне Бронгауз велел приехать на ночную тренировку и уже ждал их на катке.
— Разница между Москвой и Сеулом 6 часов, — заявил он. — Короткая программа у девушек начнётся в 11 утра по местному времени. По нашему времени это будет 5 часов ночи.
— Не знаем! Просветите!— осмелилась пискнуть озадаченная Арина. На её голос с лёгкой усмешкой отреагировали более опытные Зенитова и Далиева.
— Это лечится упорными тренировками, Аря, — ответил Бронгауз. — Но в Корее с этим будут большие проблемы. На «Айс ринк» четыре тренировочных катка, но, как вы понимаете, их нам придётся делить с сотней других фигуристов и фигуристок, с шорт-трекистами, кёрлингистами и хоккеистами. На деле у вас тренировок там почти не получится. Вы подойдёте к важнейшему старту своей жизни неготовыми ни физически, ни морально. Поэтому тренироваться мы будем здесь и сейчас. Ночью. Чтобы заранее адаптироваться к чужому ритму жизни. И приехать в Корею на пике формы. Понятно?
— Понятно! — кивнули головой мировые фаворитки, стоящие на льду, осоловело смотрящие на тренера и засыпающие на ходу. — Чё нам делать-то? С раскатки начнём?
— Не с раскатки, — покачал головой Бронгауз. — Начинаем с перекидных. Постепенно переходим на одинарные прыжки, сначала рёберные, потом зубцовые. Следом на двойные. За ними по очереди катаем макет произвольной программы, ослабленный до двойных прыжков и без каскадов. Вместо каскада прыгнете по луцику. Вращения и дорожки будем тренировать сразу начисто, в макетном прокате. На тройные прыжки перейдём в конце тренировки. В самом конце прыгнете по тройному акселю. Всё ясно?
Ясно было всё. Поэтому надежды России на золото Олимпиады в Сеуле покатили гуськом друг за дружкой. Сделав так круг по арене, у короткого борта разделились и стали прыгать перекидные. И так предстояло мучиться пять дней… Катаясь втроём по абсолютно пустой арене…
… Арина вдруг вспомнила, как Бронгауз готовил её к Олимпиаде. На ледовой тренировке он никогда не заставлял расходовать силы на непрыжковые элементы, да ещё в самом начале. В исполнении они считались более лёгкими, чем прыжки, поэтому тренировали их в комплексе с цельной программой. Бронгауз всегда велел начинать тренировку непосредственно с прыжков, потом катать программу целиком, а в конце отдельно исполнять прыжки ультра си. И у этого была тоже своя причина. Квады и триксели были лишь частью программы, усилением её основного и так прочного каркаса. Их в прокате всегда можно было заменить на тройные прыжки, исходя из конкретной ситуации на арене. Может, стоит это попробовать и здесь?
Арина подумала, что такой подход может и сработать…
Глава 16
Тулупы и Ксенофонтов
Арина катила за Соколовской, выполняющей шаги, и думала, как бы ей предложить перестроить тренировку. Тратить силы на спирали сейчас казалось неразумным.
— Марина… А может по другому тренироваться будем? — обогнав Соколовскую, спросила Арина.
— И как это будет выглядеть? — заинтересованно спросила Соколовская, притормозив и сыпанув кусочками льда.