Калгари 88. Том 3
Шрифт:
— Таня, можно тебя на пару слов? — наконец-таки решился Ксенофонтов.
— Да, конечно, Игорь Борисович, — Малинина подкатила к бортику и аккуратно притормозила у него, слегка сыпанув снежной крошкой.
— Танюша, катайся на контроле, аккуратно, — осторожно сказал Ксенофонтов. — Торопиться и геройствовать незачем. Эти люди всё равно не знают правил. Вместо каскадов сделай одиночные прыжки. Этого вполне достаточно.
— Я поняла, Игорь Борисович, — кивнула Малинина. — Я пошла.
Малинина выехала на середину катка и застыла в стартовой позе. Заиграла негромкая музыка, и она как лучше подходила ей. Георгий Свиридов, «Романс» из сюиты
Таня разогналась вдоль короткого борта задними перебежками, развернулась моухоком и всё-таки прыгнула каскад тройной сальхов — двойной тулуп! Ксенофонтов от досады чуть не ударил ладонями о борт. Вот ведь упрямица! Впрочем, в здравомыслии Малининой не отказать. Если она прыгает то, что от неё не требуется в данный момент, значит, чувствует, что выходит на максимум формы…
… Пока Таня Малинина поражала воображение номенклатурных инспекторов, Арина Стольникова приехала в Рабочий посёлок и заметила у магазина на конечной остановке Аньку. Маман ничего не подозревала и шла, подпрыгивая и размахивая из стороны в сторону авоськой. И надо же случиться, прямо у магазина к ней подошли два каких-то шпендика с явно недобрыми намерениями!
— Эй ты, дрищовка, дай 20 копеек! — недружелюбно сказал заводила, тощий парнишка лет двенадцати в вязаной шапке и клетчатом пальто, и перегородил Аньке дорогу. Другой, более толстый, но в тоже время и более низкорослый, хотел зайти сзади, но в этот момент оба увидели подходящую к ним Арину. Вид у неё был достаточно устрашающий.
— Чё пристали? — сурово спросила Арина. — Валите отсюда!
— А ты кто такая? Кого знаешь на раёне? — дерзко спросил один из хулиганов, застыв в выжидательной позе. Однако второй дёрнул приятеля за рукав.
— Митька! Бежим отсюда! Это Хмельницкая! Её тут половина школы знает! И даже блатные!
— Да мне плевать, кто её знает! — самоуверенно ответил Митька, нагло уставившись на Арину.
Надо сказать, Арина, конечно же, была вполне себе культурная и очень вежливая современная девушка. В общении со взрослыми, можно сказать, даже стеснительная и не особо разбирающаяся в жизни. В общем, типичная рафинированная зумерша, как принято называть таких девчонок в наше время. Это название, кстати, сильно веселило её. Однако в то же самое время Арина Стольникова была спортсменка! И в этой части своей личности она была злобная и жадная до победы валькирия, весь смысл жизни которой — борьба. Состязание с другими себе подобными. И даже не подобными. Поэтому Арина моментом рассвирепела, вытянула правую ногу и резко подняла её до уровня лба мальчишки. Растяжка идеальная! Подошва кроссовка замерла в нескольких сантиметрах от его носа, и Митька с близкого расстояния увидел белую, ещё не затасканную подошву с крупной надписью «Adidas». Это было выше уровня его смелости, поэтому, стараясь не провоцировать так же стоящую на одной ноге Арину, он попятился и побежал прочь, бросив своего толстого товарища.
— Атас! Она каратэ знает! Бежим! — громко крикнул он и стремглав бросился по заснеженной тропинке между домами.
Толстый тоже побежал, но вышло у него сильно неуклюже. Парню явно не мешало заняться спортом, и сбросить с десяток килограмм.
— Нифига, как они тебя забоялись! — восторженно сказала Анька,
— Если ты будешь себя хорошо вести! — наставляющим тоном ответила Арина и опустила ногу. — Кто это такие?
— А… Не обращай внимание! — пренебрежительно махнула рукой Анька. — Это Митька Захаров из параллельного класса. Хулиган и двоешник. Его стотысяч раз уже выгнать в спецшколу хотели. А тот жирный — Мишка Шаров. У него на поводу идёт постоянно. Трус!
— Ясно… — ответила Арина. — А ты куда?
— Туда! — Анька махнула авоськой на дверь в магазин. — Мамка послала за молоком и плюшками. Во!
Анька смешно округлила глаза и сморщила острый носик.
— А приходи к нам! Я тебя тоже молоком и плюшками накормлю! И с мамой познакомлю!
— Ну… Я не знаю… — засмущалась Арина. — Как-то неловко…
— Да не! Ловко! — уверила Анька. — Всё! Пошли давай! А то обижусь!
Арина вдруг подумала, что неплохо бы посмотреть, как живёт маман. Когда расспрашивала её про жизнь в СССР, она всегда отделывалась общими фразами, иногда насмешливыми, вроде «тебе скажи, ты тоже захочешь» или «ты б там не выжила».
Анька ушла покупать молоко и плюшки. Арина осталась на улице. Смотрела по сторонам и вдруг подумала, что она очень похожа на мать в своём прежнем мире. У обеих была та же стройная тонкая фигура с ростом 162 сантиметра, голубые глаза, очертания губ, бровей. Ногти тоже были мамины. От отца… Разве что нос. И волосы. У Анны Александровны волосы были светлые. Скорее, светло-русые. У Станислава Николаевича — очень тёмные, тёмно-русые, но всё-таки не чёрные. Арина же в своём мире — яркая брюнетка. И тут тоже. Что всё это значит?
Интересно, как выглядит мама Аньки? Бабушка приезжала к ним в гости пару раз. Она жила в деревне, была фермером, разводила лошадей… Анька с родителями живёт в городе. Это противоречие сейчас стало явственным. Но между этим временем и её настоящим — пропасть времени, чуть не 40 лет. Всякое может быть…
— Чё пригорюнилась? — Арина услышала сзади Анькин голос и почувствовала лёгкий тычок в спину. Обернулась — никого. Девчонка успела отскочить в сторону. Древняя как мир шуточка.
— Я тебя вижу! — смеясь, предупредила Арина.
Анька выглянула из-за её плеча румяной смеющейся рожицей и засмеялась ещё громче. Голубые глаза искрились какой-то чистой радостью.
— Чё грустная такая?
— Да не грустная! — возразила Арина. — Так… Задумалась о тебе вот.
— Обо мне? Ух ты? А почему? А зачем? — восхищённо затараторила Анька. — Ну скажи! Не будь вреднюкой!
— А кем ты хочешь стать? — вдруг спросила Арина.
— А вот и не скажу! — показала язык Анька. — Не хочу. Ладно… Пошли. Дома покажу.
Анька жила в том же длиннющем девятиэтажном доме, что и Арина, только в среднем подъезде. И этаж у ней был средний — пятый. Повезло! Аньке не приходилось таскаться в самый конец квартала.
Дверь в квартиру маман была отделана с изыском. Из маленьких деревянных планочек был выложен сложный узор. Потом планочки чем-то обожгли и покрыли лаком. Анька открыла удивительную дверь, заглянула внутрь и махнула рукой.
— Давай, заходи!
Квартира у Аньки была обычная для советского человека того времени, не обладавшего блатными знакомыми. Стандартная двушка улучшенной планировки. Обычная мебель из ДСП, обычные блёклые обои, обычный деревянный пол, крашенный коричневой масляной краской, с половиками на нём. В зале чёрно-белый телевизор «Витязь».