Калгари 88. Том 5
Шрифт:
— Ну… Хорошо… Жду вас… — обречённо сказал Соколовский и пошёл искать вторую рюмку.
Каганцев и в самом деле, приехал достаточно быстро. Услышав звонок в дверь через двадцать минут, Соколовский впустил нежданного гостя и пригласил его сразу в кабинет. Указал на кресло и, налив коньяк, подал рюмку гостю. Сам расположился в соседнем кресле.
— Слушаю вас, Владимир Иванович. Признаюсь, удивили, — начал разговор Соколовский. — С чем пожаловали?
— Помните, у нас был разговор на тему, что москвичи могут интриги начать плести? — спросил Каганцев, осторожно пробуя коньяк.
— Было такое, — подтвердил Соколовский. —
— Сегодня мне звонили из Москвы, — помолчав, сказал Каганцев. — Звонил наш бывший воспитанник. Мой воспитанник. Серёжа Николаев. Прошли с ним путь от третьего юношеского до мастера спорта. От детских соплей до побед на взрослых регионалках. Очень перспективный парень. Но, как и всегда это бывает, забрали в армию и сразу же открепили от нас в ЦСКА. Но Серёга связи с родным клубом не теряет. Не знаю уж, вернётся к нам из Москвы или нет, но нашу спортшколу, где провёл детство и юность, и первого тренера, забыть не скоро сможет.
Соколовский вдруг с удивлением увидел, как у Каганцева прервался и слегка дрогнул голос. По-видимому, очень дорог ему бывший ученик…
— В общем, позвонил мне Николаев и сообщил, что генерал Денисов, командир пятой дивизии ПВО, в которой он служит, отдал приказ повредить трубы испарителя на малой арене ЦСКА, где должно проводиться первенство СССР по юниорам, — тихо сказал Каганцев. — Николаев, естественно, отказался, хотя неподчинение приказу сулило ему большие неприятности. И не только отказался, но и поставил в известность меня, так как сразу сообразил, откуда ветер дует. Естественно, парень сразу сообразил, что это выпад против наших фигуристок. Арена от общежития, где живут спортсмены, в двух шагах. То есть нашим девушкам очень комфортно было бы. Сейчас некомфортно. Похоже, после отказа Николаева, Денисенко всё-таки нашёл исполнителя на это чёрное дело. Со вчерашнего вечера арена ЦСКА закрыта на ремонт на неопределённый срок, первенство перенесено в ледовый дворец «Крылья Советов», что на другом конце Москвы. Сейчас и Марине, и Люде придётся на общественном транспорте ездить через всю Москву. Как понимаете, это сильно скажется на результатах.
— Но это же настоящее вредительство! За это сажать надо! — негодующе сказал Соколовский, вскочил с кресла и стал прохаживаться туда-сюда. — Мы же в советской стране живём! Где милиция? Да тут… КГБ и ЦК надо подключать!
— Владимир Степанович… — ещё более тихо сказал Каганцев. — Вы понимаете — нужны веские доказательства, что это генерал заставил арену поломать? Кому поверят — сержанту Николаеву или генералу Денисенко? То-то и оно. Это всё равно что с ветряными мельницами воевать. Парень нас предупредил, что против девчонок плетутся интриги, — честь и хвала ему за это. Тем более, может быть не последняя провокация. Это нам, взрослым людям, надо решать, как мы своих детей отстаивать будем. С пацана спроса нет.
— А чего он прицепился-то к нашим? Генерал этот? — недовольно спросил Соколовский.
— У Денисенко дочь занимается фигурным катанием. Чемпионка Москвы. В ДЮСШОР ЦСКА учится. Вот вам и вся причина.
— Да как это возможно, чёрт возьми! — махнул рукой Соколовский, опять приходя в ярость. — Это же не спортивно! Бандитизм какой-то! Это же…
Хотел добавить что-то ещё, но вовремя осёкся, сообразив, что сам-то недалеко от этого генерала ушёл. Была б возможность — сделал бы то
— Значит, нужно девушек машиной обеспечить, чтобы они ездили на тренировки и соревнования! — решительно сказал Соколовский. — Это я возьму на себя. У меня есть в Москве, к кому обратиться с этой просьбой. Да и вообще…
Соколовский сделал абстрактный взмах рукой.
— Это не телефонный разговор. Пожалуй что, скатаюсь я в столицу завтра сам… Я не позволю, чтобы о мою дочь вытирали ноги…
… 28 февраля 1986 года, пятница. На тренировочном катке ДЮСШОР-1 города Екатинска радио рассказывало о героическом подвиге челюскинцев, но неожиданно передача прервалась. Прозвучало шесть коротких писков. Через короткую паузу радио заработало снова.
— Говорит Москва. Передаём сигналы точного времени, — спокойно сказала женщина-диктор. — Начало шестого сигнала соответствует пятнадцати часам московского времени. В столице пятнадцать часов, в Ашхабаде — шестнадцать, в Ташкенте — семнадцать, в Караганде — восемнадцать, в Красноярске — девятнадцать, в Иркутске — двадцать, в Чите — двадцать один, во Владивостоке и Хабаровске — двадцать два, в Южно-Сахалинске — двадцать три, в Петропавловске-Камчатском — полночь.
«Уже заканчивать пора», — подумал Левковцев, взглянув на часы. Шли точно. Корректировка времени не требовалась.
— Владислав Сергеевич, вас к телефону! Москва на проводе! — Левковцева отвлёк от тренировки мужской голос. Это был Василий Степанович Горин, бывший хоккеист второго дивизиона, а сейчас преподаватель ДЮСШОР по хоккею.
«Москва? Вот так да… Кто это?» — с большим удивлением подумал Левковцев и от неожиданности чуть не поскользнулся на льду.
— Ребята! Тренируем вращения! Я скоро! Не балуемся, не пакостим! Соколовская за меня! Наблюдай за группой, давай задания!— крикнул Левковцев и покатил к калитке. Быстро надел чехлы на лезвия и побежал в тренерскую.
Горин, понимая, что разговор может быть не для посторонних ушей, показал на лежащую трубку, показал большой палец, словно намекая, что звонит большой начальник, и вышел из тренерской.
— Левковцев, здравствуйте, слушаю вас, — поднял трубку тренер.
И сразу же узнал голос Шеховцова, председателя центрального комитета Федерации фигурного катания. Большой начальник лично позвонил ему, что уже как бы указывало на возросший авторитет уральского тренера! Это было неожиданно и очень приятно. Что ему надо?
— Здравствуйте, Владислав Сергеевич, это Шеховцов, — ответил начальник. — А можно узнать, как у вас подготовка к первенству проходит?
— Да… — растерялся Левковцев. — В принципе, нормально. В планах с понедельника освободить Хмельницкую и Соколовскую от занятий в школе, и приступить к накатке целиковых программ.
— Это хорошо, — согласился Шеховцов. — Мой звонок — жест доброй воли, так сказать… Скажите, вы ещё не знакомились с возможностями ваших соперниц на первенстве?
— Нет, — удивился Левковцев. — Я на первенство ни разу не ездил, откуда мне знать… Где оно вообще будет проводиться? В малой ледовой арене ЦСКА, кажется?