Калгари 88. Том 7

Arladaar

Проехав дорожку через весь каток, от одного короткого борта до другого, закончила её двойным акселем, прыгнув его сразу же после последних шагов, практически сделав очень сложный заход на одной ноге. Выехала опять выпадом в «оленя», уже третьим за эту программу. Но олени казались очень гармоничными и подходящими только ей. Нет, безусловно, никакой просадки ни по хореографии, ни по артистизму, ни по технике такие выезды не приносили, особенно при исполнении Марины.

После дупеля Марина исполнила два последних вращения — комбинированное со сменой ноги и заклон. После последнего вращения Марина, практически не отходя от места, раскрутившись пируэтами, выстрелила двойной сальхов. И тут

же программа закончилась резко и неожиданно, как раз тогда, когда этого абсолютно не ожидаешь. И это тоже производило колоссальный эффект. Ты ещё что-то ждёшь, на что-то надеешься, и вдруг неожиданно — всё. И психологически действует на разум чувство некой недосказанности и утраты. И это очень сильно увеличивало трагическую эмоциональную составляющую от проката Соколовской. Это был тоже один из кирпичиков или винтиков, из которых складывался потрясающий эффект от её программы.

Нет, не просто так она поднимала целые залы, не просто так ей благоволили судьи, и после проката смахивали слёзы Ельцин с Рыжковым. Она была большим талантом, в этом Арина могла признаться прямо сейчас. И не американок или японок Арине нужно бояться, а именно её, свою одногруппницу, которая, скорее всего, будет её тиранить всю взрослую карьеру. Не сейчас, на чемпионате мира, так позже.

Соколовская мягко затормозила, опустилась на лёд, встала на колени, положила на них кисти и склонила голову. Финиш. Это было гениально!

Зааплодировали все присутствующие, и Арина с Малининой, и Ксенофонтов с Левковцевым.

— Молодец! Браво! — засмеялся Левковцев. — Ну, Марина, твой каждый прокат всё лучше и лучше!

Соколовская опять шутливо раскланялась и поехала отдыхать. Малинина поздравила её и пошла на старт. Ей теперь тоже чем-то захотелось удивить всех присутствующих.

— Молодец! Идёшь вверх! — Арина похвалила Соколовскую. — Впечатлило.

— Спа-асибо! — расплылась в улыбке довольная Марина и даже слегка покраснела от смущения. Хотя румянец на щеках был, скорее всего, от поднявшегося во время проката давления крови, но кто ж знает…

Малинина перебежками покатила к центру арены, поёрзала коньками, устаканиваясь, и замерла в стартовой позе. Опора на левую ногу, правая нога при этом отставлена назад и упирается зубцом лезвия о лёд, руки скрещены на груди. Голова опущена, словно в печали.

Послышались звуки метели, зазвучал «Романс» Свиридова. Малинина выпрямила руки в стороны, сделав красивые аллонже, пируэтом вышла из стартовой позиции, проехав всего два метра, развернулась точным циркулем, и стала набирать скорость по направлению к правому короткому борту. Там развернулась по дуге, исполнив несколько твиззлов, и стала разгоняться на стартовый каскад, ещё более увеличив скорость.

Доехав до левого короткого борта, Малинина раскрутилась пируэтами и прыгнула каскад тройной сальхов — тройной тулуп! Чисто! Приземление получилось мягким, «кошачьим», почти неслышным, так мягко Таня отработала коленом и голеностопом.

Выехала в красивый арабеск, тут же сменила положение, уцепившись за лезвие левого конька левой рукой и продолжила выезд полубильманом. Чисто! Просто прекрасно!

Арина в очередной раз поразилась лёгкости хода Малининой и мастерству её скольжения. Она катила по льду, словно швея шила очень тонкое нежное полотно. Ни звука не слышно, кроме едва заметного шелеста лезвий, тихонечко разрезающих лёд. Таким искусством скольжения не обладали ни Арина, ни Соколовская, которые иногда, чего уж греха таить, могли прокатиться по льду силовым способом, оставив после глубокие царапины и снежную пыль. У Тани таких недостатков не было, она была идеальной катальщицей.

Но, кроме того, в программе Малининой было и нечто другое, нечто

большее, чем фигурное катание, чем тренерские находки и постановки хореографов. Сейчас воочию стало видно, что она тоже великая артистка. Таня в очередной раз показала глубину и размах русской души в этом гениальном произведении, которое она накатала. Арина, когда смотрела прокат и сопоставляла его с музыкой, совсем забыла, что они находятся на чужом катке, что сейчас очень посредственное музыкальное сопровождение. Что музыка звучит почти неслышно. Когда она смотрела, как катается Малинина, всё это уходило на второй план. Арина видела бескрайние снежные просторы, заметаемые пургой, ночь, тройку и пушкинские балы начала XIX века. В прокате Малининой сложилось всё воедино: балы, красавицы, лакеи, юнкера, шампанское, вальсы Шуберта, и в то же время солёные огурцы в миске, дрожащая свеча в харчевне, злая метель, которая задувает снегом в открытую незваными гостями дверь. Все эти образы пронеслись перед ней как театр, как спектакль, как фильм или окно в другую реальность. И это было великолепно.

… Таня в ходе проката исполнила каскады: двойной аксель — тройной тулуп — двойной риттбергер и двойной лутц — двойной тулуп. Одиночные прыжки: тройной сальхов, двойной аксель, двойной сальхов и двойной флип. Все исполнила чисто и очень аккуратно.

Придраться к прыжкам и каскадам абсолютно не в чем, и добавить к ним абсолютно нечего. Сложные заходы и сложные выезды, лёгкость и воздушность. Остальные элементы: вращения, дорожка шагов, хореографическая дорожка — всё исполнено очень чисто, хрустально и с вставлением хореографических деталей прямо в технические элементы.

Прокат Малининой закончился резко, как и прошлый раз: сделав вращение в заклоне, она быстро опустила ногу, упёрлась лезвием о лёд и застыла в финальной позе — расставив ноги на ширину плеч, вытянув руки вперёд и подняв голову, словно стремясь куда-то к свету.

— Браво! — крикнула Арина.

— Таня! Молодец! — зааплодировал Левковцев. Ксенофонтов ничего не смог сказать — ощутил себя как будто присутствовал на соревнованиях, и представилось, словно его ученица только что выдала прокат жизни. Тренер лишь смахнул слезу и обнял подкатившую фигуристку. Слова тут были излишни…

Даже Соколовская, преодолев свою вредность, зааплодировала, когда Таня закончила прокат. И по всему выходило, что больше готовиться ни к чему не надо. Все три фигуристки, члены сборной команды по фигурному катанию СССР на чемпионат мира, продемонстрировали к нему полную готовность… Тренерам можно было сдавать обратно в прокат магнитофон — больше он стал не нужен…

Глава 26

Много информации по делу

В четверг и пятницу тренировки были только технические, без целиковых прокатов программ. Тренировали отдельные, особо трудные прыжки, после них тренировали вращения, несколько раз отрабатывали обязательные фигуры. Если случались какие-то шероховатости и неточности, убирали их на месте. Тут же повторяли проблемный элемент заново, добивались точного исполнения и переходили к следующему.

В целом, готовность была хорошая. Фигуристки уже полностью привыкли к московскому часовому поясу. Теперь двухчасовая разница между Москвой и Любляной должна быть не столь ощутима, как если бы привыкали к югославскому времени, приехав из Свердловска.

В субботу был последний день тренировок. И его полностью посвятили оттачиванию показательного номера, хотя ещё точно не знали, можно ли будет исполнять тройной номер на чемпионате мира. У Ксенофонтова и Левковцева опыта зарубежных выступлений ещё не было, и спросить такие частности было не у кого.