Калигула. Тень величия
Шрифт:
Луп пожал плечами:
— Не знаю, это Кассий Херея отдал приказ сопровождать его к дому гетеры. Мы долго ломились в запертую калитку, пришлось лезть через забор. Ворвались в дом и увидели это.
Макрон коротко кивнул и пришпорил лошадь. Надо будет разобраться. Они въехали на Субуру. Дом гетеры был оцеплен преторианцами, префекту вигилов еще не успели сообщить об убийстве, но следовало поторапливаться. Макрона бывшие подчиненные без слов пропустили внутрь. Луп показывал дорогу к кубикуле. Пираллида лежала на ложе, прикрытая покрывалом, расшитым розами. Макрон приподнял кончик, скрывающий лицо. Едва последний вздох слетел с ее губ, следом за ним улетучилась и дивная красота. Выпученные
Луп поманил его в перистиль. Макрон увидел лежащую головой в воде служанку, ему вдруг вспомнилось, что она была нерадива и хамовата. Он нагнулся, взял ее окоченевшую руку и увидел несколько черных волосков под ногтями. И здесь Ирод успел наследить, лишившись, по-видимому, части своей бородки. Макрон дал знак Лупу и велел вычистить ей ногти. Скорее всего, лица убийц располосованы женскими ногтями, и Невий Серторий едва сдерживал ухмылку, представляя, какими красавцами их увидит.
Видимо, Ирод говорил правду, и юноша — действительно сын Друза, иначе не стал бы он такими мерами защищать свою тайну. Бедная Пираллида! Она совсем запуталась в тенетах его интриг. Больше в ее доме делать было нечего, и пошел к выходу. Оставалось только разобраться, как Эмилий Лепид, зять императора, причастен к этому делу. Насколько Макрону было известно, с Пираллидой Ганимед не был знаком, и вряд ли успел бы настолько сдружиться с ней за время ее краткого пребывания во дворце на Палатине.
Друзилла говорила, что, предчувствуя скорую смерть, все рассказала ему. Может, он хотел видеть в ту ночь Пираллиду, когда они собрались под крышей ее дома. Неужели он следил за ними? Макрон отмахнулся от этой мысли. Неженка Ганимед? Вряд ли. Но все равно стоило проверить.
А пока путь его лежал в дом Клавдия, где, как он подозревал, и скрываются Ирод Агриппа и Германик Гемелл. Его расчеты оказались верны.
Старый Клавдий, заикаясь и хромая от волнения больше обычного, провел его в дальние покои, где пахло сыростью и застарелой плесенью, — казалось, эта половина дома вообще была нежилой. Намного позже Макрон догадался, почему эти покои не посещаются домочадцами: именно здесь суровая Антония уморила свою дочь голодом в наказание за предательство. А Клавдий в панике поместил в этих страшных покоях ее сына. Но никто тогда не обратил внимание на это зловещее предзнаменование.
Новые жильцы даже не догадывались о событиях, произошедших здесь много лет назад, хотя последняя свидетельница умерла совсем недавно. Клавдий спрятал заговорщиков здесь, когда рано утром они прибежали к нему, все в крови. Сейчас Ирод и Германик, пьяные, отсыпались прямо на полу в одной из кубикул. Макрону пришлось потрудиться, чтобы растормошить их. Не один кувшин холодной воды был вылит им на головы, пока они не разлепили сонные веки.
Агриппа кинулся ему на шею с мольбой спасти их. Макрон брезгливо оттолкнул его.
— Что вы наделали? Теперь все вигилы Рима будут искать вас! — он едва сдержался, чтобы не отвесить Ироду пощечину. Ограничился тем, что швырнул ему в лицо таблички с доносом. Агриппа развернул
— Гадина! — зашипел он в гневе. — Я б ее не так! Она стала вымогать у нас деньги, угрожать. Мы с Германиком приняли решение обставить все так, как будто она сама…
Агриппа судорожно сглотнул, Макрон протянул ему кувшин с водой, и он жадно присосался к узкому горлу. Германик Младший сидел в углу, склонив голову так, что белокурые волосы полностью закрывали лицо. Он как будто спал, но Невий чувствовал, что он жадно ловит каждое его слово.
— Обставили? — зарычал Макрон. — И служанка решила утопиться с горя от потери любимой хозяйки? Идиоты!
— Со служанкой вышло случайно, я думал, эта дура ушла в лавку, но оказалось, там было закрыто в столь ранний час.
— Я хочу услышать все подробно о ваших геройских победах над беззащитными женщинами, — приказал Макрон.
— Так уж и беззащитными, она полщеки выхватила своими когтями у моего друга, — пожаловался Ирод, — а служанка лишила меня бороды. Они защищались, как пантеры, у которых отбирают детенышей. Служанка зашла в тот момент, когда мы вешали Пираллиду, и заорала от ужаса, я кинулся за ней и нагнал уже в перистиле, она оступилась и упала, а я лишь придержал под водой ее голову.
— Не ври, Агриппа! А как же твоя борода?
— Ну, она очнулась уже под водой и стала бороться. Но откуда у тебя этот донос, Макрон? Я думал, что Пираллида не успела осуществить свою угрозу.
— Скажи спасибо, что верный мне преторианец был на месте вашего преступления. Но ты не рассказал самого главного: почему вам пришлось пойти на это. Не из-за того ли, что гетера не захотела дать вам денег?
Ирод закатил глаза:
— Как ты мог подумать, мой друг, что я беру деньги у женщины? Тем более, у гетеры? Я же царь! Я богат!
— Заткнись, Агриппа! Я хочу услышать правду!
— Какую правду? Пираллида потребовала за молчание десять миллионов сестерциев. Она сказал, что кое-кто во дворце заинтересовался нашим пребыванием в ее доме и личностью юноши.
— И ты ей поверил? Как мог кто-то дознаться о сыне Друза или Сеяна? — вскричал Макрон.
— Я не знаю, она могла сама кому-нибудь разболтать. Ты же лично видел, как в ее дом ломился Эмилий Лепид. Позабыл, что он — зять нашего любимого императора? Я заподозрил, что она писала ему о чем-то, и решил действовать.
— Должен признать, ты вовремя избавился от ненужного свидетеля. Именно Ганимед привел этим утром в ее дом преторианцев. И унес с собой то, что может изобличить убийцу: белокурые пряди, запутавшиеся меж пальцев убитой. Но это заведет его в тупик, ведь твоего друга придется подстричь по римской моде, хватит ему уже прятать лицо под этими космами.
При этих словах Германик откинул волосы с глаз, встал и низко склонился перед Макроном:
— Я беспредельно тебе благодарен за помощь, Невий Серторий! Когда я стану принцепсом, ты вернешься к своим обязанностям префекта претория.
Макрон усмехнулся — юноша был слишком самоуверен.
— Знаешь, мой друг, — сказал Ирод, — Фабий Персик именно ему завещал свое состояние, а Калигула присвоил все себе. Поэтому у Германика с нашим императором еще и личные счеты, ведь Гай Цезарь оставил его без средств к существованию. Ему пришлось пешком проделать долгий путь в Башан.
— Калигула здесь ни при чем, — ответил Макрон. — Душеприказчик Фабия задолжал огромную сумму Марку Юнию Силану, отцу Клавдиллы, и тот простил ему долг, заставив подделать документ в пользу своего зятя. Силан опасался, что Гай Цезарь окажется не у дел, и решил таким образом обеспечить будущее своей дочери, если вдруг им придется бежать из Рима. Имение в Тарраконской Испании как раз подходило для пристанища на первое время.