Калужанин-герой. Подвиг унтер-офицера Старичкова

Бессонов В. А.

Вторая дочь, Аграфена, по неимению приданого, выдана была за крепостного крестьянина Ивана Галактионова. По существовавшему тогда законодательству жена приобретала социальный статус мужа, поэтому Аграфена Старичкова по выходе замуж из мещанского сословия перешла в крепостное состояние. Галактионов принадлежал помещику Тарусского уезда, надворному советнику Александру Гурьеву, который 16 января 1801 г. представил его с семьей в Калужское губернское правление для отправления в Сибирь. Он действовал на основе указа Павла I Сенату от 17 октября 1799 г. «О населении Сибирского края, принадлежавшего к границам Китайским, отставными солдатами, преступниками, подлежащими к ссылке, и отдаваемыми от помещиков крепостными людьми с зачетом в рекруты, и о выгодах для сих поселенцев» [91] . Семья Галактионова ссылалась не за преступление, а по воле помещика. При этом они освобождались от крепостной зависимости, а Гурьев получал за них квитанцию о зачете крестьянина за сданного рекрута. 18 января 1801 г. Аграфена с мужем покинули Калугу и через Тулу отправились

в Сибирь.

91

ПСЗ–I. Т.25. №19157.

Младшая дочь Прасковья, которой в июне 1806 г. было 16 лет, из-за отсутствия приданого оставалась не замужем, и жила вместе с матерью у мужа старшей сестры. Положение Старичковых в Калуге было достаточно тяжелым. Львов писал, что муж Натальи, «упражняясь в сапожном мастерстве, с трудом для себя с женою и с двумя малолетними детьми снискивает пропитание; означенная ж вдова Марфа Старичкова с остающеюся в девках дочерью ея имеет пропитание от прядения на фабрике пряжи, живет в бедности, но в прочем все семейство, так как и самая сосланная в Сибирь на поселение дочь ея, по засвидетельствованию соседей, доброго и честного поведения» [92] .

92

РГВИА, ф.26, оп.1/152, д.340, л.521–521об.

Относительно Старичкова Калужская городская дума сообщила губернатору только то, что он «был отдан обществом в рекруты за некоторые пороки».

Получив от полицмейстера и Городской думы запрашиваемые сведения, губернатор решил сам встретиться с матерью унтер–офицера. «При объявлении ей Высочайшей воли, писал Львов, – бывши тронута отеческим милосердием к бедному семейству ея всемилостивейшего государя, изъявила особенно сердечное свое сокрушение о дочери и зяте ея, сосланных в Сибирь на поселение, и купно матернее желание, видеть их паки (т. е. снова. – В. Б.) в недрах своего семейства» [93] .

93

Там же, л.523.

В отношении калужского губернатора Ливену от 23 июня 1806 г. подробно говорится и о реакции калужан, последовавшей на известие о подвиге их земляка. Следует отметить, что протокол заседания Калужской городской думы по этому вопросу до сегодняшнего дня не сохранился и направленный в Военно–походную канцелярию документ с его описанием является теперь, по сути, первоисточником.

Получив отношение начальника Военно–походной канцелярии от 31 мая 1806 г., губернатор в тот же день, 16 июня, обратился с предложением к Городской думе, в котором сообщал сведения о подвиге Старичкова и желании императора оказать пособие его семье. «Поелику же, писал губернатор, и состояние и поведение так как и нужды каждого семейства более всех должны быть известны градской думе, то предлагаю Калужской городской думе о всем том в рассуждении вышеписанного Артамона Старичкова так как и семейства его удостоверить меня немедленно донесением» [94] .

94

ГАКО, ф49, оп.1, д.15, л.83.

Из направленного 16 июня Думе предложения, калужское купеческое и мещанское общество, вероятно, впервые узнало о подвиге своего земляка, семье которого император собирался оказать благоволение. Возможно, это обстоятельство заставило калужан и со своей стороны принять меры к увековечиванию подвига Старичкова. Калужское купеческое и мещанское общество «из признательности своей к памяти» героя и «в вознаграждение оставшегося после него семейства» приняли следующее решение. Во–первых, купеческое общество решило пожертвовать 1000 руб. и выстроить на городской земле «каменный домик». Его положили передать во владение матери Старичкова, «а по ней, буде кто из граждан пожелает вступить в брак с дочерью ея, и принять на себя фамилию Старичкова, то представить оный той дочери ея и детям в потомственное владение». За это Прасковья должна была дать 200 руб. своей сестре Аграфене, которая при выходе замуж не получила приданого. Если на таком условии никто не пожелает жениться на Прасковье, то после оценки решено было предложить дом ближайшим наследникам, из рода Старичковых, а вырученные деньги разделить по распоряжению Городской думы между двумя, не имеющими приданого, сестрами: Аграфеной и Прасковьей. Если «оного дома по оценке Градской думы и из родственников их никто взять не желает, тогда оставить оной на каковое либо богоугодное дело в общественном распоряжении, с всегдашним наименованием домом Старичкова», выдав Аграфене и Прасковье от Думы денежное вознаграждение. Вместе с тем, обращалось особое внимание на неприкосновенность дома, который «доколе стоять будет во владении Старичковых, никем не мог быть продан, заложен, да и ни за какие, ни казенные, ни партикулярные иски описываем не был».

Мещанское общество, со своей стороны, «в признательность к заслугам, усердию и верность к Отечеству» Старичкова приговорило из мещанской складочной суммы оказать единовременную помощь матери и сестре героя, а также оплатить обыкновенное сорокоустное поминовение в калужских церквях. При этом мать Старичкова получила пособие в размере 100 руб., а его незамужняя сестра Прасковья – 75 руб. [95] .

Сведения

о семье Старичкова и решении калужан были направлены 23 июня 1806 г. к начальнику Военно–походной канцелярии Ливену. На основе полученных данных 30 июля 1806 г. был подготовлен доклад императору, на который 31 июля последовала высочайшая резолюция, подписанная на документе рукой Ливена. «По сему, – говорилось в ней, – Высочайше повелено матери назначить пенсион по триста рублей в год; каждой из сестер по сто рублей, а той, которая еще в девках, при выдаче замуж выдать 300 р. Естли муж той, которая находится в Сибире, пожелает возвратиться, то тамошнему генерал–губернатору предписать, чтобы он их доставил в Калугу на казенный счет и снабдил всем нужным в пути. Калужскому губернатору предписать чтобы он имел попечение о водворении их в Калуге и все издержки на сей предмет поставил на счет казенный. Министру внутренних дел предписать, чтобы от имени Его Величества объявить думе Высочайшее благоволение за подвиг оной по сему предмету сделанному и о сем объявить в ведомостях» [96] .

95

РГВИА, ф.26, оп.1/152, д.340, л.522–523об.

96

Там же, л.515.

Исполнение двух последних пунктов повеления Александра I было возложено на министра Внутренних дел гр. В. П. Кочубея, которому 1 августа 1806 г. Ливен направил отношение с описанием всех подробностей по этому делу и копией доклада императору [97] . При этом он предлагал предписать иркутскому генерал–губернатору, чтобы он сестру Старичкова «вместе с мужем ея возвратил бы в Калугу к матери их, если они того пожелают, на казенный счет, где водворение их возложено на попечение Калужского гражданского губернатора с употреблением всех на сие нужных издержек из казенных сумм» [98] .

97

РГИА, ф.1286, оп.1, д.54, л.1–3, 5, 8.

98

Там же, л.2.

В начале августа на основе присланного в Министерство внутренних дел доклада императору и последовавшей резолюции была подготовлено большая статья для «Санкт–Петербургских ведомостей». В ней подробно рассказывалось о принятых калужанами шагах по оказании помощи семье Старичкова и сообщалось повеление Александра I по призрению родственников героя [99] . Статья эта была опубликована в «Санкт–Петербургских ведомостях» 21 августа 1806 г., а через неделю, 29 августа, она была перепечатана в газете «Московские ведомости» (см. приложение 2).

99

Там же, д.54, д.8–13.

О решении императора по призрению семьи Старичкова Ливен сообщил в начале августа и калужскому губернатору. Содержание этого отношения было изложено 19 августа 1806 г. в предложении правящего должность губернатора вице–губернатора И. Е. Комарова Городской думе [100] . Ливен писал о высочайшем благоволении, выраженном императором за принятые купеческим и мещанским обществом решения, которое будет изъявлено калужанам через Министерство внутренних дел; уведомил о данном Министерству финансов поручении выплачивать пенсии матери и сестрам Старичкова и распоряжении иркутскому генерал–губернатору о возвращении семьи Галактионова, по их желанию, из Сибири. В заключении начальник Военно–походной канцелярии писал: «Его величество возлагает на попечение здешнего гражданского губернатора водворение их здесь для жительства, повелевая все на таковой предмет издержки поставить на казенный счет». Кроме того, от губернатора требовалось, когда придет время, сообщить о выходе замуж младшей сестры Старичкова Прасковьи, чтобы доставить ей из Кабинета его императорского величества пожалованные 300 рублей.

100

ГАКО, ф.49, оп.1, д.15, л.99–100.

Выполняя высочайшее повеление, министр Внутренних дел 16 августа 1806 г. официально уведомил калужского губернатора, что император, «прияв сей подвиг Калужской градской думы и тамошнего купеческого и мещанского общества знаком преданности их и любви к отечеству и его императорскому величеству, вследствие того повелеть мне изволил изъявить оным особенное монаршее благоволение» [101] . После получения в Калуге 26 августа [102] этого отношения губернатор 29 августа сообщил его содержание Городской думе, предложив ей собрать купеческое и мещанское общество для публичного объявления высочайшего внимания [103] .

101

РГИА, ф.1286, оп.1, д.54, л.6.

102

Там. же, д.54, л.14.

103

ГАКО, ф.49, оп.1, д.15, л.101.