Камаэль
Шрифт:
Он начал нервно оглядываться вокруг, и мне оставалось лишь кивнуть – видеть Аэлирна столь взволнованным и почти напуганным мне не доводилось. Более того, зрелище это было почти что диким, даже пугающим, а оттого мне захотелось как можно скорее привести мужчину в себя. Не став более канючить по поводу цепей, я разбудил Элиаса, помог ему по мере своих скромных возможностей собраться, а затем стал пытаться взобраться в седло. Надо сказать, занятие это было идиотским и совершенно неплодотворным – трудно было даже просто поставить ноги на ширине плеч, не то что задрать их на подобную высоту. Впрочем, на помощь мне пришёл Аэлирн. Стоило ему вернуться в седло собственного коня, как цепи на моих ногах растаяли, и я смог взобраться на спину своему нетерпеливому скакуну. Но он был не единственным, кто нервничал – ездовые животные нашего отряда точно разом почувствовали опасность, всхрапывали, мотали головами и начинали топтаться на месте, закусывая удила. Хорошим знаком это, безусловно, не было, да и перевёртыши начинали идентично вскидывать головы и замирать,
– Быстро, быстро! – скомандовал Аэлирн, и наш отряд, точно очнувшись от оцепенения, разом сорвался с места.
Я видел, как Элиас, скручиваясь крошечным комком в седле перед Лаирендилом, что-то яростно шепчет, кидая на дракона перепуганные взгляды. Тот отзывался коротко и едва различимо, но дикий ветер, что бил по ушам, совершенно заглушал его слова. И после всех тех ярких ощущений Павшего, что окутывали меня несколько дней назад, теперь я ощущал себя, как в вакууме. Глухой, слепой, беспомощный, ограниченный. Цепи казались мне унизительными, раздражали сверх всякой меры, но я ещё находил в себе силы терпеть эту дрянь на себе. Она пахла столь мерзко, что полностью забивала собой все остальные запахи, я не мог толком продохнуть, и оттого чувствовал себя больным. Хорошо хоть горло не болело, а нос не исторгал водопады соплей. Но в глотке словно назревал ком гнили, и постепенно из-за него становилось всё труднее и труднее дышать, в глазах темнело. Лошади неслись быстро, словно улепётывали от какой-то опасности, у меня же не было сил даже на то, чтобы обернуться и посмотреть, в чём дело, от чего мы пытаемся спастись. Тело постепенно начинало неметь, голова горела, а в местах соприкосновения с моими оковами кожа и вовсе, казалось, слезала. Не вдохнуть, ни выдохнуть не было никакой возможности, и я пытался докричаться до Аэлирна, но с губ срывалось едва различимое хрипение, и ветер мгновенно уносил его прочь. Из последних сил я стукнул себя из груди, надеясь, что это как-то поспособствует моему оживлению, но удар был столь слабым, что ничем мне не помог. И даже мысленно докричаться до кого-либо из отряда было выше моих сил – оковы глушили магию, как очень мощный создатель помех, и от этого голова и вовсе готова была расколоться. Когда же дышать стало невозможно совсем, а перед глазами воцарилась полная мгла, я просто слетел со спины своего коня, не в силах и дальше держаться на нём. Должно быть, мне стоило поблагодарить Аэлирна за то, что он экипировал его седлом, ведь это не позволило мне просто повалиться на землю и остаться там лежать. Нога застряла в стремени, и меня волокло вслед за конём. Надо сказать, ощущения были не из радужных, но боль ненадолго вернула меня к сознанию, не давая угодить под копыта.
Слава Куарту, моё падение не осталось незамеченным – первым отреагировал Лаирендил, хватая поводья моего коня и останавливая его вместе со своим. Вслед за драконом начали тормозить и остальные, ошарашено переглядываясь, точно не совсем понимали, что вообще происходит. Рядом со мной на землю спрыгнул Аэлирн, опускаясь на колени и что-то пытаясь втолковать мне. Кровь пульсировала в венах столь сильно, что я не мог различить ни одно слово Павшего, а дышать всё ещё не мог. Из последних сил, едва ли соображая, под ошарашенными взглядами остальных, я потянулся к собственному рту. Пальцы дрожали, но мне было плевать – лишь бы достать эту дрянь из собственного горла поскорее и вдохнуть воздух полной грудью. Руки были в крови после поездки по земле, в пыли и грязи, но и это значило слишком мало для меня в те мгновения полного отупения. Наконец, я наткнулся на странное нечто, больше похожее на шар из плотного геля, чем на что-то ещё. Но стоило мне потянуть его на себя, попытаться вырвать, как он лопнул, заполняя горло и рот мерзкой, склизкой жижей. Я силился дышать, но она забивала собой дыхательные пути, и я не мог даже понять, что испытываю сейчас – отчаяние или злость. Аэлирн рывком повернул меня на живот, сильно приложив ладонью по спине, и зелёное нечто лениво закапало с моих губ на землю вперемешку с кровью.
– Джером. – Только и прошептал Аэлирн, начиная тут же вертеться на месте, помогая мне сесть.
Я жадно хватал ртом воздух и тут же отплёвывался, меня колотила крупная дрожь, и не было сил даже выпрямиться, не то что встать. Павший отдавал резкие команды, приказывал немедленно отправляться, и одновременно с этим помогал мне забраться обратно в седло, на которое я смотрел больше, чем с омерзением. Теперь Аэлирн держался как можно ближе ко мне, то и дело бросая на меня встревоженные взгляды, а я меж тем пытался справиться со слабостью, что наваливалась на меня с каждым мгновением всё сильнее и сильнее. Голова моя кренилась к груди, но я умудрялся поднимать её, сжимая бока коня коленями так крепко, как только мог, не желая вновь прокатиться по земле. Кажется, одежда превратилась в лохмотья, а тело и вовсе горело, ныло от такого неподобающего к нему отношения. Лес остался позади, а мы же уже видели впереди небольшой город. Не знаю почему, но все рванулись к нему, как к последней надежде. Лишь только у меня оставался вопрос – зачем им туда? Там не найти укрытия и спасения, подмоги тоже ждать не от кого. Следом раздался шум,
– Ты повёл себя совершенно неприлично, Король.
Из стены огня выступил силуэт, затем показался и сам маг. Теперь Джером вовсе не походил на безвредный, лёгкий мираж, способный растаять после едва ощутимого дуновения ветра. Маг походил на средоточие пламени, в тёмных его глазах отражалась пляшущая вокруг стихия, и сюрреалистичные тени придавали его лицу жуткую хищность. Волосы его не взметались от потоков воздуха, тяжело лежали на плечах, и вместе с тем острее становился запах безумия, исходящий от вампира.
– Я принял тебя в своём доме, сохранил твою жизнь, подарил тебе силу. – Шипел он, надвигаясь на меня. Его нога резко подалась вперёд, и я не успел защитить собственную голову. От мощи удара в ушах зазвенело, перед глазами стало темно, из носа хлынула кровь. – И вот твоя благодарность? Убийство моего мужа? Нет, не просто убийство! Ты уничтожил его душу! – Роул ревел разъярённым медведем, вновь и вновь награждая меня ударами – то в голову, то в торс, заставляя беспомощно скрючиться на земле. От давления его ауры в горле вновь накипал ком гнили. – Я разочарован, Эмиэр.
Мужчина занёс руку, и огонь метнулся к нему, собираясь в центре ладони, сбиваясь в плотный, яркий шар. И я как никогда ясно понял, что если не увернусь от этого удара, то худо будет не только мне. Собрав силы, я перекатился по земле, оттолкнулся от неё, рванувшись через стену пламени туда, откуда доносились встревоженные вопли. Перевёртыши сбились в кучу в круге огня, закрывая собой Элиаса и Аэлирна. Павший сидел на земле и морщился, кажется, подвывал, зажимая руками рану на ноге. Или пытаясь её исцелить. Кость торчала сквозь ткань брюк кривым обломком, кровь утекала сквозь бледные пальцы Павшего, пусть тот и нашёптывал что-то, пытаясь уговорить собственное тело.
– Лаирендил, оставь мне кольцо и уводи их отсюда к чёртовой матери, – прошипел я, судорожно оглядываясь по сторонам. Вряд ли у нас было много времени. – Аэлирн, сними с меня цепи.
– Ни за что. – Павший схватил меня окровавленной рукой за плащ, притягивая к себе. – Мы уйдём отсюда вместе.
– Если ты ещё хоть мгновение будешь упрямиться, то мы никуда не уйдём. – Заорал я, встряхивая его за плечи. – Аэлирн, сними с меня цепи сейчас же!
Павший колебался всего секунду, а затем, прикрыв глаза, точно собирался подписать себе смертный приговор, повёл рукой. Оковы разомкнулись с тихим, мелодичным звоном, и я едва успел возвести щит между нами и полетевшим в нас огненным шаром. Стена затрещала, застонала, по ней заскользили белоснежные извилины трещин, готовые разломать её на мельчайшие части. Кто-то из оборотней помог Аэлирну встать и отвёл его подальше от меня, прихватив вслед за собой и притихшего оборотня-приблуду. На Элиаса было страшно смотреть – в глазах застыли слёзы, он явно разрывался между призрачной надеждой вернуться домой и желанием отомстить. А затем он рванулся вперёд, хватая мою руку и прикладывая к собственной груди. Это выглядело бы попыткой соблазнения, впрочем, достаточно неуклюжей и даже странной, если бы я не заметил исходящую от него силу. Словно в груди приблуды загорелось крохотное, но обжигающее солнце, и та пустота, что скрутилась внутри меня, стала исчезать, наполняясь чистым потоком сил. Перевёртыш протянул руку и коснулся моей спины.
Я почувствовал себя так, словно резко и неожиданно выспался посреди дня, проведённого в муках после бессонной ночи, словно выпил энергетик. Из самой груди разрасталась огромная волна, готовая похоронить под собой всё, что встретится на её пути. Трещины на выставленном мною щите стали медленно исчезать, точно кто-то пустил время вспять. Позади кричала магия портала, оглушая меня, передо мной ревело от ярости пламя, подобно дикому зверю царапая щит и пытаясь запустить за него смертоносные лапы. Со стоном сомкнулись рамки портала, и я, перехватив Элиаса, отпрянул вместе с ним в сторону. Огонь зарычал, отхлынул, вновь открывая моему взгляду обезумевшего от горя вампира.
– Не важно, как далеко они успели уйти, – прошипел он, цепким взглядом окидывая местность, – не важно, куда ты их спрятал, Камаэль. Я их найду. Буду убивать их по одному, разрывать их души на такие мелкие части, что Долина их никогда не примет.
– Сначала тебе придётся провернуть это со мной. – Рёбра болели нещадно, дышать было невыносимо, но тратить силы на исцеление я посчитал расточительством и глупостью. Само зарастёт.
– Нет, сначала я разберусь с этим крохотным перебежчиком. – Безумный взгляд Роула метнулся к Элиасу, оборотень вцепился в меня столь крепко, что мне захотелось зашипеть и отпрянуть, но делать я того не стал. – Элиас, тебе не хочется вернуться домой? Снова увидеть брата?