Камбэк
Шрифт:
Мы с мамой бросаем на нее взгляды, и в кои-то веки она улавливает намек и смягчает свое отношение.
– Я имею в виду, конечно, папа! Это отличная новость.
– Ты можешь проявить деликатность? – в удивлении бормочу я.
– Заткнись, – цедит она в ответ.
Папа легонько дергает за одну из трубок.
– Все это ни к чему. Врачи вечно перестраховываются.
– Мартин, я не могу согласиться с тобой. – Мама скрещивает руки на груди. – Это тревожный звонок.
– Я в порядке.
– Это не так.
– Сулин. – Нам всем знаком этот тон, означающий конец разговора.
Папа поворачивает голову и смотрит на меня.
– Ариадна, как работа?
– Отлично, но мама сказала, что тебе нужно…
Он вскидывает руку и задерживает на ней взгляд, словно удивлен тем, что она утыкана иглами для внутривенного вливания.
– Я могу позаботиться о себе, – говорит он. – А тебе нужно беспокоиться о себе.
– Верно. – Я чувствую себя раздавленной. – Я привела нового клиента. – Надеюсь, это порадует отца.
– Хорошо. – Его веки слегка дрожат, прежде чем он распахивает глаза. – Я уже говорил тебе, что ты носишь слишком длинные волосы. Подстригись короче – это более профессионально.
– Хорошо, папа. – Комментарий о прическе – своего рода ритуал, проводимый раз в два года.
В конце концов в палате воцаряется тишина, полная противоположность вчерашней суетливой сцене, когда семья толпилась у постели своего родственника: все болтали, общались, обменивались нежными прикосновениями. Прошли годы с тех пор, как мы собирались все вместе, и даже во времена, когда мы жили в одном доме, у нас было принято уважать физическое пространство каждого. Я всегда думала, что это лучший способ существования. И тут я вспомнила, как Джихун дотронулся до моей руки, словно желая заверить меня в том, что я не одна, – он рядом. В этой палате мои родные люди, и мы стоим достаточно близко друг к другу, так что можно и соприкоснуться, но почему-то они кажутся настолько далекими, что до них не дотянуться.
– Пора дать вашему отцу немного отдохнуть, – говорит мама, вытирая ладони о брюки. – Мы будем дома завтра или послезавтра, так что я сообщу вам, как только устроимся.
Фиби обнимает папу, и я наблюдаю, как он с трудом приподнимает руки, но тут же роняет их и снова силится поднять, чтобы осторожно коснуться ее плеч. Я машу ему на прощание и выхожу за дверь.
– Хочешь, возьмем такси на двоих? – Фиби катит свой чемодан, шагая рядом со мной. – Нам по пути, дом моей подруги как раз в твоей стороне.
– Конечно.
Я не хочу разговаривать, и, к счастью, обстановка не располагает: таксист болтает по телефону, включив громкую связь, так что нам пришлось бы кричать, чтобы расслышать друг друга. Я с благодарностью принимаю передышку, пока мы едем. Когда мы поворачиваем на юг, на Джейн-стрит, Фиби машет мне телефоном.
– Я оставлю тебе свой номер на всякий случай, мало ли что произойдет.
Я откидываюсь на спинку сиденья, позволяя уличным фонарям светить сквозь мои закрытые веки.
– Хорошо. – Я не успеваю договорить, как мой телефон издает звук уведомления.
Привет,
приходит эсэмэска
Я потрясена. Она не потеряла мой номер. Она просто… не хотела мне звонить. Осознание того, что она даже не потрудилась набрать «А» в своем списке контактов, чтобы вызвать мое имя, камнем ложится на сердце, но не могу сказать, что для меня это неожиданность. Даже если бы Фиби потеряла мой номер, она могла бы спросить у мамы или написать мне по электронной почте, что, конечно, потребовало бы усилий, а это не в ее стиле. Нет смысла поднимать этот вопрос. Я слишком устала, чтобы затевать еще одну ссору, а без нее такой разговор точно не обойдется.
Мы сворачиваем на Блор-стрит.
– Я приехала, – говорит Фиби. – Скажешь мне окончательную стоимость проезда, и я переведу тебе деньги.
– Не бери в голову. – Я не отворачиваюсь от окна.
– Спасибо. – Такси останавливается, и Фиби мнется в нерешительности. – Послушай. Э-э, нам надо встретиться. Выпить или просто посидеть за чашечкой кофе.
Я смотрю на нее, и в этот момент она кажется неуверенной, что для нее нехарактерно. Должно быть, ей что-то нужно от меня, но я не хочу думать об этом, потому что на сегодня с меня хватит Фиби. Я нахожу самый простой выход из положения.
– Да, хорошо. Напиши мне.
Все, мяч на ее половине поля, и у меня такое ощущение, что он зависнет там надолго. Она кивает и выходит из машины. Слышно, как с грохотом закрывается багажник, когда она забирает свой чемодан.
– Куда дальше, леди? – таксист поворачивается ко мне.
– Подождите секунду.
Я наблюдаю за Фиби, когда она тащит свой чемодан вверх по кривым ступенькам крыльца. Ее силуэт вырисовывается в пятне света, струящегося из эркерного окна. Дверь открывается, и на пороге появляется женщина с высоким конским хвостом. Она смеется, крепко обнимает мою сестру и тащит ее в дом. Ни одна из них не оборачивается и не смотрит в ту сторону, где сижу я в темноте такси.
Я называю водителю свой адрес и направляюсь домой.
8
Поднимаясь в квартиру, я выбрасываю из головы мысли о Фиби и думаю о том, что бы такого съесть. Согласно моему еженедельному плану питания, этим вечером меня ждет порция нута. Здоровое и питательное блюдо. На воскресенье я, как обычно, приготовила киноа. Внезапно у меня в груди разливается пустота, и я не знаю почему. Нут хорош, и, чтобы побаловать себя, я даже купила органический продукт, переплатив два доллара за банку. Мне нравится питаться одним и тем же каждую неделю. Строгий порядок в моей жизни означает, что я могу сосредоточиться на главном.
Джихун лежит на диване, разглядывая авторучку, которую вертит в руках, но садится, когда я вхожу. Лишь только увидев его, я осознаю, как сильно мне хотелось, чтобы он оказался дома. Я плюхаюсь в кресло напротив него и тут же вскакиваю, чтобы убрать свою сумочку на место. Он наблюдает за мной, прежде чем грациозным движением подняться и принести два бокала и бутылку вина.
– Как ты догадался, что мне это нужно? – спрашиваю я и тянусь к бокалу.
Он ставит бутылку на столик.
– Мне тоже захотелось. Как твой отец?