Камбэк
Шрифт:
В машине он снимает маску. Мы втроем наслаждаемся лакомством, а затем пытаемся протереть руки салфетками, которые рвутся при контакте с липкой кожей. Грегор заводит машину и ворчит себе под нос, когда ладони прилипают к рулю.
Я сдаюсь и обтираю руки о брюки, оставляя бумажный пух на ткани.
– Тебе было весело сегодня?
– Ты, должно быть, блестящий работник, – серьезно говорит он. – Знаешь, как доставить мне удовольствие.
Я знаю, что английский у него четвертый язык – однажды он обмолвился, что говорит еще на японском и китайском мандарине, –
– Просто удачные догадки.
– Нет, – он качает головой. – Ты запомнила наш разговор и совместила его со своим знанием города, чтобы придумать нечто уникальное. Ты очень внимательна к деталям.
– Я чувствую себя виноватой из-за того, что провожу с тобой не так много времени, – признаюсь я. Учти это, Хана. Я могу быть хорошей хозяйкой.
Он улыбается.
– Спасибо тебе за прекрасный день. Я смог забыть о своих тревогах.
Я смотрю на него с любопытством.
– И все же тебе это помогло?
Джихун смотрит мне в глаза, и у меня перехватывает дыхание.
– Помогло. Это был вдохновляющий опыт.
Он отворачивается к окну, что позволяет мне сосредоточиться на линии его подбородка, который, кроме шуток, отбрасывает тень на шею. Я хочу пробежаться по ней пальцами.
О нет. Нет. Прошло много времени, но я знаю это чувство. Влюбленность. Я влюблена в Джихуна.
Проклятье!
11
Топ-5 причин моего потенциального интереса к Джихуну.
1. Это лицо.
2. Это тело.
3. Не юли. Он милый.
4. Искренний.
5. Чувствительный, хороший слушатель, отличный повар. Чисто технически, это доводит список до семи пунктов.
Топ-5 причин, почему мне не следует влюбляться в Джихуна.
1. Тебе что, 12 лет? У взрослых отношения, а не влюбленности.
2. Работа. #ПАРТНЕР
3. Он живет в Корее.
4. Кузен Ханы. (Пожалуй, это главная причина.)
5. Не становись для него лекарством от прежней любви. (Тоже можно поставить первым пунктом. Или все же жизнь в Корее? Короче, трехсторонняя ничья, потому что все это веские причины.)
Джихуна нет дома, когда я просыпаюсь в понедельник, и на душе становится кисло. Я уже привыкла к нашей утренней рутине – кофе, дружеский треп и сводка новостей из Кореи, – и немного бесит, что опять приходится начинать день с проверки рабочей электронной почты.
Я включаю новостной репортаж, чтобы заполнить пространство каким-нибудь звуком. Войны, торговые сделки. Печаль, негатив. Пропал какой-то азиатский певец, но злой умысел вроде не подозревают. Вышел трейлер нового боевика с Сэмом Яо. Выключаю телевизор, потому что пора уходить.
На работе я принимаю две таблетки тайленола и выпиваю воды, чтобы избавиться от вечной головной боли, а потом безвылазно торчу за компьютером, пока в офисе не начинает гаснуть свет. Когда я наконец выхожу из здания, меня встречает темный промозглый вечер, и шерстяной блейзер не спасает от холода.
В трамвае у меня звонит телефон,
– Алло.
– Привет, Ари.
Это Фиби, и я всерьез подумываю о том, чтобы солгать, будто спускаюсь в подземку, и выиграть себе немного времени. Единственное, что меня останавливает, – это перспектива разговаривать с Фиби позже, когда у меня будет еще меньше сил.
– Что-то случилось? – спрашиваю я.
– Кто сказал, что обязательно должно что-то случиться? – голос у нее напряженный.
– Фиби, у меня был не самый легкий день. – Негласный призыв: скажи мне, чего ты хочешь, потому что я далеко не в том настроении, чтобы общаться с тобой.
Она шмыгает носом:
– Мама хочет, чтобы ты пришла завтра на ужин.
– Почему ты звонишь мне, а не она? – Я бросаю сердитый взгляд на телефон, гадая, не пытается ли мама таким способом заставить нас помириться.
– Мама занята тем, что уговаривает папу съесть морковку, чтобы укрепить здоровье сердца, и прячет от него ноутбук, чтобы он не мог больше сегодня работать.
Фиби так сухо излагает факты, и ее слова звучат так правдиво, что я ничего не могу с собой поделать. Я смеюсь.
– У меня много работы.
– И что?
– И то… – Я останавливаюсь на полуслове. Что, слишком занята, чтобы увидеть отца, которого чуть не потеряла? – Ничего. Я буду.
Этим вечером придется работать еще дольше, если завтра предстоит убить три часа на семейный ужин, но тут уж ничего не поделаешь.
Убить. Ничего себе. Мне не нравится, что именно это слово первым пришло на ум, когда я подумала о том, чтобы провести время со своей семьей.
Я покупаю букетик цветов в магазине на углу, чтобы поднять себе настроение, и захожу в квартиру, где Джихун разговаривает по телефону. Он стоит ко мне спиной, поэтому не слышит, как открывается дверь и как я раздеваюсь.
Он не слышит меня еще и потому, что милый, добрый Джихун в ярости. Я замираю на месте, не успевая снять вторую туфлю. Впервые при мне его голос звучит так громко и резко. Ссутулившись, Джихун расхаживает из угла в угол и говорит быстро-быстро. Затем останавливается и слушает, прижимая телефон к уху, опуская голову, опираясь рукой о стену.
Черт, во всем этом чувствуется кипучая энергия бывших отношений, и я разрываюсь между желанием незаметно прокрасться на цыпочках в свою комнату и желанием остаться в коридоре, чтобы подслушивать, потому что тот, с кем он разговаривает, может вызвать такой накал страстей, и мне хочется узнать больше.
Наконец он нажимает отбой и бьет ладонью по стене.
– Все в порядке? – спрашиваю я от двери.
Он оборачивается.
– Ты дома. Ты это слышала? – Глаза у него огромные.
– Да, но мой корейский далек от совершенства. – Я решаюсь задать вопрос: – Ты разговаривал со своей бывшей?
Он засовывает телефон в карман.
– Это личное.
Конечно, личное, но я уже взбудоражена работой и Фиби, а теперь он заставляет меня почувствовать, будто я переступила черту. Нет, так просто я не сдамся.